"Барбара Делаплейс. Рисованные мосты " - читать интересную книгу автора

и доктором Шмидтом, произошло снова. Герр Вессель - в начале нашей беседы -
был приятным и внимательным молодым человеком. Он объяснил мне, что обзор
выставки моих пациентов, написанный обозревателем отдела культуры, явно
выбивался из общего стиля журналиста, внезапно решившего, что герр
Шикльгрубер - гений кисти. Он расспрашивал меня о художественной терапии и
собственно о герре Шикльгрубере, о котором он знает, что это "Пациент С". Он
заверил, что прекрасно понимает мое желание сохранить анонимность пациента,
но попросил поподробнее рассказать о прошлом Шикльгрубера. Также он попросил
разрешения посмотреть его работы (хотя упомянул, что собирается
присутствовать на открытии выставки).
Изначально, его реакция при просмотре картин была похожа на мою: он был
напряжен и взволнован. Но в дальнейшем его поведение изменилось. Как будто
он увидел в этих картинах что-то, что его возбудило. Клянусь жизнью, я так и
не понимаю, что он мог там увидеть. Он становился все более и более
возбужденным, он переходил от одной картины к другой, бормоча что-то себе
под нос. Казалось, он даже забыл, что я нахожусь с ним в одной комнате.
Когда я, наконец, обратился к нему, он вздрогнул и сердито уставился на
меня - как будто я забыл свое место. Он холодно попрощался со мной и быстро
ушел...
...Это картины. Вот что общее во всех этих случаях - живопись герра
Шикльгрубера. Что-то в них (и я никак не понимаю что, равно как и то, почему
на меня это не оказывает никакого влияния) заставляет людей коренным образом
меняться. Они преисполняются ненависти и мании величии, начинают разражаться
тирадами против евреев и других, которые, по их мнению, несут угрозу
обществу.
Я должен удержать герра Шикльгрубера от дальнейшего рисования - хотя,
как я боюсь, это приведет к серьезному регрессу в его лечении, вплоть до
возвращения в нынешнее состояние. Если этот рецидив случится, то я даже не
знаю, как его можно будет лечить. Я не могу использовать нынешний метод, при
котором он становится тихим и общительным. Каким-то страшным образом его
безумие инфицировало его картины и заражает окружающих.
Самое главное - я дожжен связаться с герром Восом и добиться того,
чтобы рисунки герра Шикльгрубера были убраны из экспозиции до того, как
галерея откроет двери широкой публике. Я прихожу в ужас при мысли о том, что
бредовые идеи распространятся настолько, что охватят все население.
Какого же зверя я спустил с поводка? Я ведь только хотел помочь больной
душе...

Служебная записка доктора Шмидта доктору Гольдштейну:
...Я получил жалобу от Гельмута Воса, что вы пытаетесь
воспрепятствовать нашим соглашениям о художественной выставке. Напоминаю
вам, что я уделяю вашему поведению самое пристальное внимание, а также то,
что я не намерен терпеть подобные выходки. Если вы намерены и далее
сотрудничать с нашим институтом, то рекомендую вам немедленно прекратить
всякие попытки убрать живопись герра Шикльгрубера с экспозиции.

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:
...Я отобрал все рисовальные принадлежности у герра Шикльгрубера. Как я
и опасался, он немедленно впал в ярость и начал корчиться в судорогах,
изрыгая бессвязные проклятия. Я был вынужден сделать ему укол. Санитар,