"Сэмюэль Дилэни. Пересечение Энштейна" - читать интересную книгу автора

возлюбленную - по этой версии ее звали Эвридика - и она ушла в великий рок
и великий ролл, куда последовал и он, чтобы разыскать ее и вернуть. Он шел
и пел - по одной из версий он был великим певцом - вместо того, чтобы идти
молча. Мифы всегда противоречат друг другу.
Я спросил:
- Как он мог пойти в великий рок и великий ролл? Это же сама смерть и
сама жизнь.
- Он смог.
- Он вернул ее назад?
- Нет.
Я посмотрел на старое лицо Ла Страшной и снова опустил голову на ее
колени.
- Тогда он солгал. На самом деле он не ходил туда. Он наверное ушел
куда-то в лес, отсиделся там и придумал для оправдания эту историю.
- Возможно, - сказала Ла Страшная.
Я снова посмотрел вверх.
- Он хотел ее вернуть. Я знаю, он хотел ее вернуть. Но если он
упустил случай обладать ею, то он не смог возвратить ее. Поэтому я думаю,
что он солгал. О своем походе в великий рок и великий ролл.
- Вся жизнь - это ритм, - произнесла она, когда я сел. - Смерть -
разрушение ритма, синкопа перед возобновлением жизни, - она прикоснулась к
моему мачете. - Сыграй что-нибудь. Найди музыку!
Я приложил рукоятку мачете ко рту, перекатился на спину и заиграл.
Музыка рождалась с помощью моего языка, вылизывающего мачете, и дыхания,
врывающегося в нож. Звук появлялся где-то в моей груди, и сначала тихий,
он становился все громче и громче. Я закрыл глаза, чувствуя и ощущая
каждую ноту. Они вырывались из меня в ритме дыхания. Пальцы рук и ног все
крепче сжимали мачете, вот-вот - и их сведет судорогой, сердце учащенно
билось, готовое в танце выпрыгнуть из груди. Звуки молитвенного гимна
затрепетали.
- Чудик, когда ты был мальчиком, ты обычно отбивал ритм ногой по
камню, создавал танец, барабанил. Стучи, Чудик!
Я ускорил мелодию, подражая барабанному бою, и поднял звуки на октаву
выше, насколько позволяла длина рукояти.
- Стучи, Чудик!
Я потряс ногой и стал стучать ею по камню.
- Стучи!
Я открыл глаза. Музыка смеялась.
Удар за ударом. Трель за трелью, и Ла Страшная тоже смеялась,
склонившись надо мной. Пот, выступивший у меня на затылке, стекал по
спине. Я отбивал ритм пятками и пальцами, устремив лезвие мачете к солнцу.
Пот выступил уже на ушах и струился по шее.
- Бей, мой Ло Ринго! Играй мой Ло Орфей! - кричала Ла Страшная. - Ох,
Чудик. - Она хлопала и хлопала в ладоши.
Потом, когда музыка утихла, и единственным звуком осталось мое
дыхание, шелест листьев и журчание ручейка, она кивнула с улыбкой:
- Теперь тебе можно погрустить.
Моя грудь блестела от пота, живот поднялся и стал ровным, пыль на
ногах превратилась в бурую липкую грязь.
- Ты теперь почти готов к тому, что должен сделать. А сейчас иди