"Шона Делакорт. Аукцион холостяков (fb2) " - читать интересную книгу автора (Делакорт Шона)

Глава 4

Тут наконец вмешалась Кэтрин:

— Не соизволит ли кто-нибудь объяснить мне, что здесь произошло? Почему они вдруг ушли, даже слова не сказав?

— А, не о чем говорить. — Скотту не хотелось, чтобы она поняла всю серьезность ситуации. — Мы вдвоем, — он подмигнул Билли, — втолковали ему, что он кое в чем не прав, и его озарила догадка, что лучше всего им будет исчезнуть.

Кэтрин смерила его холодным взглядом.

— Я услышу наконец, о чем вы с ним говорили? Скотт изобразил полнейшее простодушие.

— Но, миссис Фэрчайлд, я же только что сказал. А вы что подумали?

Она посмотрела на Билли, но тот тоже напустил на себя невинный вид.

— Вижу, вам обоим палец в рот не клади. — Она вышла в коридор и крикнула вверх:

— Все в порядке, Черил. Спускайся, они ушли.

Черил живо сбежала по лестнице с Дженни на руках. Бегло обозрев комнату, она обратилась к Линн, которая за все это время не проронила ни звука:

— Надеюсь, этот небольшой инцидент не повлияет на ваше решение. Мы были бы очень рады видеть вас у себя, вы для нас просто находка.

Линн оглядела по очереди всех присутствующих. Каждый, казалось, ожидал ее ответа. Она помедлила еще мгновение.

— Я двадцать лет преподавала английский язык в средней школе. Такого рода происшествия там случались, к сожалению, почти каждый день. — Все в напряжении смотрели на нее — все, кроме Скотта. Он-то сразу понял. — Я могу приступить уже завтра. Вас это устраивает?

Черил издала вздох облегчения.

— Вполне. Приветствуем вас — нашего полку прибыло.

— Мама, тебе надо представить остальных. Это Кэтрин Фэрчайлд.

Женщины пожали друг другу руки.

— Рада познакомиться с вами, Линн. Сын у вас замечательный. — Кэтрин усмехнулась. — И непредсказуемый.

Линн с улыбкой взглянула на Скотта.

— Да уж, непредсказуемый — это точно. Щеки у Скотта покрылись румянцем. Он поспешил сменить тему и снова выступил вперед.

— Мама, это Билли Санчес. Познакомься, Билли, — моя мать, Линн Блейк. С завтрашнего дня она, видимо, будет здесь работать. — Он улыбнулся и продолжал, обращаясь к Линн:

— Тебе следовало бы дать Билли номер своей машины и ее описание. Иначе ты рискуешь никогда больше ее не увидеть.

— Значит, Скотт — ваш сын. — Билли обошел Линн вокруг, внимательно ее разглядывая. — Не думал, что у него такие молодые предки.

Они встретились глазами. В ее голосе не слышалось гнева, но и радости было не много:

— Я его мать, а не предок. В остальном — спасибо за комплимент.

Билли медленно кивнул и осклабился:

— Договорились.

Напряженный момент был, к облегчению Скотта, благополучно преодолен.

— Ну, мне пора в офис. Ты остаешься здесь? — спросил он у матери.

Та на миг задумалась. Тогда вмешалась Кэтрин:

— Поезжай и занимайся своими делами. Мы и так уже отняли у тебя много времени. А Линн я сама подброшу, куда ей нужно.

— Благодарю вас. — Линн и самой хотелось задержаться, поговорить с Кэтрин наедине, побольше узнать о ней.

В разговор ворвался тонкий детский голосок:

— Я хочу, чтобы Скотт меня укутал. — Дженни тянулась к нему и так вертелась на руках у Черил, что та едва ее удерживала. Скотт беспомощно посмотрел на нее. Черил крепче прижала ребенка к себе и мягко проговорила:

— Дженни, Скотт очень торопится. В другой раз он обязательно тебя укутает.

Большие глаза девочки повлажнели, нижняя губа задрожала.

— Я хочу, чтобы Скотт меня укутал. — Она протягивала к нему ручонки, не стирая бегущих по щекам слез.

Скотт неуверенно принял малышку на руки и доверительно шепнул ей:

— Знаешь, я никогда еще не укутывал маленьких девочек. Ты научишь меня, как это делать?

Все взгляды были устремлены на него, когда они с Дженни начали подниматься по лестнице. Кэтрин не знала, о чем думают остальные, но ее мысли были особого свойства. Ее глаза блуждали по его великолепной фигуре, широким плечам, длинным логам, обтянутым джинсами. “Пусть с маленькими девочками ты обращаться не умеешь, но, готова поклясться, больших у тебя было немало”.

Скотт, возможно, и не подозревал, каким взглядом провожала его Кэтрин, но от Линн это укрыться не могло, в ее глазах она прочла явное восхищение. Эта девушка, оказывается, не просто идеально ему подходит, но еще и сама им увлечена.

Кэтрин занялась бумагами, а Черил стала объяснять Линн, в чем будут состоять ее обязанности. Через десять минут Скотт вернулся в явном смятении. Войдя в гостиную, он оглянулся на лестницу и сказал:

— Она сразу уснула. — Он посмотрел на мать. — Она просила рассказать ей сказку, а я не помню ни одной.

Заметив легкий румянец на его щеках, Кэтрин хотела было поддразнить его, но подавила искушение.

— Прости, что пришлось тебя побеспокоить, но для Дженни это такой шаг вперед, что грех было упускать случай. — Взгляды их встретились, и голос ее стал нежнее. — Спасибо, что помог.

Он засмотрелся в ее бирюзовые глаза. Казалось, они пронизывали его насквозь, улавливая самые тайные его помыслы, и это беспокоило его. Ему вдруг стало неуютно рядом с Кэтрин.

— Да не за что, — пробормотал он и обвел взглядом присутствующих. — Теперь, если позволите, я откланяюсь: дела.

После его ухода Черил и Кэтрин продолжали инструктировать Линн, знакомя ее с работой всей организации и других центров, разъясняя, что за люди там трудятся и над какими образовательными программами. Вскоре Кэтрин посмотрела на часы.

— Боже, как время бежит! — Она повернулась к Линн. — Боюсь, мы вас слишком задержали.

— Что вы, что вы! Я узнала столько полезного.

— Вот и хорошо. Я обещала подбросить вас, куда нужно. Едем?

— По правде говоря, Кэтрин, я живу в Тибуроне. Уверена, что вам это совершенно не по пути. Я могу воспользоваться скоростной маршрутной линией, потом паромом до Сосалито, а там уж городской автобус довезет меня до самого дома.

— И слышать не желаю. Тибурон мне как раз по пути. Знаете что, — Кэтрин лихорадочно искала предлог побыть с Линн подольше, — одна приятельница на все лады расхваливала мне новый ресторан в Сосалито и советовала туда заглянуть. Вот прекрасный случай. Не хотите ли поужинать со мной?

— С удовольствием. — Линн была заинтригована неожиданным поворотом событий.

Женщины поужинали в чудесном ресторанчике у самой воды. Зарождавшаяся дружба сделала вечер для обеих необычайно приятным. Они непринужденно болтали о путешествиях, об искусстве, о последних новостях, даже о спорте и политике. Время пролетело быстро.

Когда Кэтрин повернула на кольцевую аллею, Линн, подхватив жакет и сумочку, предложила:

— Может, зайдете на чашечку кофе?

Кэтрин, не раздумывая, приняла приглашение.

— Располагайтесь поудобнее, я сейчас, — сказала Линн, введя ее в дом, и исчезла в кухне.

Кэтрин огляделась по сторонам. Чувствовалось, что в этой комнате долгие годы жила настоящая любовь. Она стала рассматривать фотокарточки. У Фэрчайлдов никогда не было никаких фотографий, кроме официальных семейных портретов. А тут — моментальные снимки людей, которые веселились, наслаждались общением друг с другом.

Она не могла припомнить, чтобы Фэрчайдды хоть раз поехали в отпуск все вместе или устроили что-то просто для семейного развлечения. Когда родители отправлялись в путешествие, дети оставались с гувернанткой и экономкой. Летом ее обычно на месяц посылали вместе с другими девочками из состоятельных семей в место, называемое “лагерем”, ничуть, однако, не похожее на те лагеря, где дети могли играть и забавляться, не заботясь о том, как они выглядят со стороны.

От воспоминаний о несчастливом детстве глаза ее повлажнели. Долгие годы она держала их в самых глубоких тайниках своей души, чтобы они как можно реже всплывали на поверхность: одиночество, унижения.., и побои. В коридоре послышались шаги Линн, и она быстро взяла себя в руки.

Кэтрин поставила машину в гараж. Атмосфера уютного счастливого дома, общение с заботливой любящей матерью, пусть даже чужой, так на нее подействовали, что она все еще не могла успокоиться. Скотту чертовски повезло. А сколько ей потребовалось когда-то времени и сил, чтобы избавиться от чувства вины, унижения и гнева! Для этого пришлось отдалиться от остальных членов семьи — всех, кроме дедушки. До сих пор она испытывала мучительную неловкость и скованность при встречах с отцом или братьями.

Вечно погруженный в свои дела, отец ее попросту не замечал. Он слишком был занят, чтобы обращать внимание на детей и слышать отчаянные крики о помощи своей жены, медленно, но неотвратимо погружавшейся в пучину душевной гибели. Первым неладное заподозрил дед. Он просто спас Кэтрин жизнь, почти что в полном смысле этого слова.

Сначала думали, что она растяпа, которая спотыкается на ровном месте и налетает на каждый столб. Но когда раскрылось, что все шрамы и ушибы — результат побоев матери, та не захотела жить в вечном позоре и покончила с собой. Ко всем бедам Кэтрин прибавился комплекс вины.

Мать всегда говорила, что любит ее и наказывает для ее же пользы. Дочь была уверена, что побои ею заслужены, разве могло быть иначе? И в том, что мать рассталась с жизнью, винила себя. Ведь позволила же она дедушке выведать у нее правду, хотя обещала матери, что никогда никому об этом не скажет. А потом еще несколько лет она искупала самый тяжкий грех: чувство облегчения, которое испытала, узнав о смерти матери. Для маленького ребенка это было невыносимое бремя. А в довершение всего — злосчастный брак.

К счастью, в итоге ей "удалось прийти к выводу, что нельзя зацикливаться на неудачах. Ошибки существуют для того, чтобы на них учиться и больше не повторять; с этим она справилась. Более того, тяжелое детство помогло ей определиться в жизни: она посвятила себя благотворительности. Если ей посчастливилось спасти хоть одного ребенка, обреченного на такие же испытания, значит, страдала она в детстве не зря.

Ну все, хватит воспоминаний. Трудные времена позади, они стали историей. Кэтрин вернулась мыслями к сегодняшнему вечеру, проведенному с Линн Блейк. Она надеялась, что не слишком выдавала себя своими расспросами о Скотте — чем он любит заниматься на досуге, какие книги и фильмы предпочитает. На глаза ей чуть не навернулись слезы, когда она вспомнила Скотта с прижавшейся к нему Дженни на руках.

Каррутерс отворил дверь и пропустил Боба Темплтона в прихожую.

— Мистер Фэрчайлд сейчас будет.

— Спасибо, Каррутерс. Я подожду его в оранжерее. — Адвокат сам прошел в заднюю часть дома, так как бывал здесь много раз. Посмотрев на часы и решив, что три часа дня — как раз подходящее время, чтобы пропустить рюмочку, он протянул руку к тележке-бару.

— Слушаю тебя, Боб. Времени у тебя было достаточно. Выкладывай, что накопал. — Старый Фэрчайлд, ловко управляя своей коляской на батарейках, въехал в оранжерею. — И раз уж ты не церемонишься с моими бутылками, плесни-ка и мне чего-нибудь.

— Ты же знаешь, что твой врач говорил…

— Я знаю только то, что пережил своего прежнего врача, и хоть его сын, который меня сейчас пользует, моложе меня на сорок лет, но и он отправится к праотцам гораздо раньше. Уж поверь, я лучше разбираюсь, что мне можно, а что нельзя. — Фэрчайлд говорил своим обычным ворчливым тоном. — Давай отчитывайся.

— Судя по всему, парень чист, как стеклышко. Три штрафа за не правильную парковку и один — два года назад — за превышение скорости. Окончил Беркли, после смерти отца стал президентом компании. Все акции держит сам вместе с матерью. У нее пятьдесят пять процентов, у него остальные сорок пять, должность президента и председателя правления. Старик создал на пустом месте преуспевающее предприятие и был весьма добропорядочным руководителем. Сын следует тем же принципам.

Семья, по всей видимости, была очень дружной. — Адвокат устремил многозначительный взгляд на Фэрчайлда. — Ну, знаешь, история в духе хэппи-эндов. Скотт не был женат, имел несколько связей, но голову никогда не терял. Из всех романов лишь один был серьезным. Пять лет назад, незадолго до смерти отца, он запрашивал разрешение на вступление в брак. Но свадьба не состоялась. Не могу сказать, случайно ли совпали по времени разрыв помолвки и смерть отца. Сейчас у него, похоже, никого нет. Мать — бывшая школьная учительница, со вчерашнего дня работает у Кэтрин в оклендском центре. Никаких оснований для беспокойства я не нахожу.

Лицо у старика слегка подобрело, на губах заиграла улыбка.

— Превосходно. Значит, можно не бояться, что повторится история с тем — как там его? — ну, за которого она тогда выскочила. Такого больше допустить нельзя.

— Старина, — адвокат смотрел на него неодобрительно, — представляю себе, как разъярится Кэтрин, если узнает, что ты приказал собрать эту информацию. Ей ведь уже не девятнадцать. Она взрослая женщина. Нельзя обращаться с ней как с маленькой девочкой.

Боб Темплтон понимал, что зря сотрясает воздух. А все дело в том, что старый Фэрчайдд в своей внучке души не чает. Кроме самых близких членов семьи, лишь он один знал, что до сих пор по мере сил дед старается ее оберегать.

Кэтрин затормозила у края тротуара. Улица была перегорожена тремя полицейскими машинами. Когда в пять утра ей позвонила Черил, она, не уловив даже толком, что стряслось, набросила на себя что-то из одежды и помчалась прямо в центр. Кажется, Билли затеял драку у крыльца, и кто-то, она не поняла точно — кто, был ранен. Кэтрин выскочила из машины и побежала к дверям.

Влетев в комнату, она увидела, что двое полицейских разговаривают с Черил, а третий стережет Билли, сидящего на стуле.

Увидев ее, Билли вскочил на ноги.

— Кэт, это были Ванда и ее ублюдок. Они сюда пришли, чтобы…

— Билли, молчать! Ни слова больше, пока я не вызову своего адвоката.

— Но я ничего не сделал…

— Заткнись!

Билли неохотно послушался и плюхнулся обратно на стул, недовольный, что им кругом командуют. Кэтрин, не обращая внимания на полицейских, сразу бросилась к телефону.

Повесив трубку, она повернулась к офицеру, который был, очевидно, старшим.

— Что здесь происходит?

— Я сержант Кэсвелл, а вы…

— Я Кэтрин Фэрчайлд.

— Вы руководите этим учреждением?

— Я отвечаю за его практическую деятельность. Этот центр находится на попечении “Общества по спасению детей от жестокого обращения”, где я занимаю должность председателя правления директоров. Позвольте повторить свой вопрос: что случилось? — Она буравила сержанта взглядом в ожидании ответа.

— Что ж, судя по всему, этот молодой человек, который отказывается назвать свое имя, вступил в ножевую драку с неизвестным лицом или лицами. Поскольку на нем отсутствуют какие-либо повреждения, а крыльцо залито кровью, — офицер покосился на Билли, — я вынужден сделать вывод и доложить своим, что кто-то весьма серьезно ранен.

Кэтрин обернулась к Билли. Тот смотрел с вызовом, но стопроцентной твердости в его взгляде не было.

— И где же этот “кто-то”?

— Мы обыскиваем окрестности. Крови было столько, что этот человек не сможет обойтись без медицинской помощи.

— Вы арестуете Билли?

— Мы задержим его, по крайней мере до тех пор, пока с ним не разберемся и не выясним точно, что тут произошло. Тогда будет видно, как поступать дальше. Мы отвезем его в участок. Говорите, его зовут Билли?

Голос Кэтрин был тверд и многозначителен.

— Обращайтесь с ним поосторожнее, сержант Кэсвелл. Ему всего семнадцать — малолетка. — Она с удовлетворением отметила, что по лицу офицера пробежала тень. Он осознал наконец, кто такая Кэтрин Фэрчайлд, и немного спасовал. Лучше не связываться с человеком из известной семьи, тем более что она успела уже позвонить адвокату. Ни для кого не секрет, кто адвокат Фэрчайлдов, и всякий знает, что Боб Темплтон — мастер своего дела.

Адвокат приехал в центр небритый, в джинсах и спортивной фуфайке.

— В чем дело, Кэтрин? — Он отвел ее в сторону, быстро расспросил о происшествии и обратился к офицеру:

— Сержант Кэсвелл, я Боб Темплтон и представляю этого молодого человека. Надеюсь, вы сознаете, что он несовершеннолетний и требует соответствующего обращения. Вы его уже допрашивали?

— Я знаю вас, мистер Темплтон. Я его допрашивал, но он не хочет отвечать. Отказывается назвать себя и дать показания о случившемся.

— Если позволите, я хотел бы переговорить со своим клиентом наедине. — Не дожидаясь ответа, он схватил Билли за руку и потянул в дальний угол, где к ним присоединилась Кэтрин.

— Билли, — серьезным тоном проговорила она, — это Боб Темплтон, он будет твоим адвокатом. А теперь расскажи нам все как можно подробнее.

Билли Санчес перевел взгляд с Кэтрин на адвоката, долго молчал, потом неохотно заговорил:

— Это были Ванда и Том. Они пытались вломиться, я их поймал, и вышла небольшая потасовка. — Заметив, как Кэтрин изменилась в лице, он торопливо пробурчал:

— Что я ему сделал-то? Полоснул пару раз по руке, он и дал деру, припустил так, что только пятки сверкали. — Билли презрительно ухмыльнулся. — У тех, кто бьет детей, для настоящей драки кишка тонка. — Настороженно оглядевшись по сторонам, он полез в карман и вытащил оттуда клочок бумаги. — Смотрите, что он выронил.

Кэтрин взяла клочок, пробежала глазами написанное и в гневе стиснула зубы. Передав записку Темплтону, она рассказала ему о Дженни Хиллерман и недавнем инциденте.

— Кто при этом еще присутствовал?

— Я, Билли, Ванда с Томом, Линн Блейк и Скотт Блейк. Черил и Дженни я отправила наверх перед тем, как те вошли. Линн — это наша новая сотрудница…

— Да, я знаю о Блейках, — вырвалось у Боба, и он тут же об этом пожалел. Непростительная ошибка для адвоката — говорить, не подумав.

Кэтрин расширила глаза, на лице ее отразились удивление и гнев.

— Ну дедуля! — Этим было все сказано. Но пришлось сдержать раздражение и объяснить Бобу, кто такой Билли и какое отношение он имеет к центру.

— Хорошо, Кэтрин. Не сомневаюсь, что его можно будет взять на поруки центра, под твою ответственность. Свидетелями того происшествия было столько уважаемых людей, что проблем возникнуть не должно, тем более что в отношении Дженни есть решение суда. Однако я уверен, что судья выдвинет условием для Билли либо устроиться на работу, либо вернуться в школу.

— Эй-эй! — вмешался Билли. — Я же ничего плохого не сделал. С какой стати обращаться со мной как с арестантом и брать на поруки? Какие такие еще условия?

— Независимо от того, кто виноват в случившемся, твой кнопочник — незаконное оружие. — Адвокат сурово посмотрел на Билли. — От этого тебе никак не отвертеться.

Скотт остановился перед центром. Машина Линн была в ремонте, и он предложил подвезти ее на работу. Вид полицейских автомобилей вызвал у обоих недоумение и тревогу. Скотт отметил, что Кэтрин уже тут: ее “мерседес” стоял у тротуара.

Не успели они войти, как Кэтрин бросилась к ним, обрисовала ситуацию и представила их Бобу Темплтону.

Боб закруглил разговор:

— Здесь делать больше нечего. Билли они заберут. Через пару часов я его вытащу и приведу сюда, чтобы обсудить вопрос насчет работы или школы. — И он вышел вслед за полицейскими на улицу.

Записка была отдана офицеру, но в памяти Кэтрин отпечаталось каждое слово: “Если вы хотите снова увидеть ребенка, положите 5000 долларов в бумажный пакет и завтра в полночь оставьте под парадным крыльцом”.

— Всего пять тысяч, — спокойно, даже задумчиво проговорила Кэтрин, пересказав Скотту содержание записки. — Я бы отдала в сто раз больше.

— Думаю, что они просто в таких делах полные профаны. Темные ребята — вылетели из школы и живут на пособие. Им в голову не пришло украсть ребенка из состоятельной семьи, зато додумались — это же надо! — утащить собственную дочь из благотворительного приюта. Да для них пять тысяч долларов — огромные деньжищи.

— Неужели не ясно было, что Билли поймает их раньше, чем они доберутся до Дженни? — Кэтрин смотрела на него с мукой в глазах. — И как только люди на такое способны?..

Ему захотелось поддразнить ее, чтобы разрядить обстановку.

— Да, миссис Фэрчайлд, с вашим-то тепличным воспитанием вы многого просто…

В ее глазах полыхнул гневный огонь, в голосе прорезался металл:

— Как ты смеешь говорить о моем воспитании! Да что ты знаешь о нем? — И она резко отвернулась от него.

Скотт на мгновение даже опешил. Такой реакции он не ожидал. Он взял ее за руку, но она отчужденно отпрянула.

— Кэт… — Он не знал, что и сказать. — Прости, я совсем не хотел тебя обидеть.

— Ничего, забудь об этом, — произнесла она с болью в голосе и попыталась выдернуть руку, которую он крепко сжимал.

Он легонько провел кончиками пальцев по ее щеке, потом взял за подбородок и приподнял, стараясь встретиться с ней глазами. В них ясно отражалось все, что она в этот момент испытывала — гнев, страдание, страх…

— Вряд ли я смогу об этом забыть, — осторожно проговорил он, пораженный ее ранимостью. Ему захотелось обнять ее и в своих объятиях спрятать от всего плохого, что есть в мире, — такой хрупкой и беззащитной вдруг показалась ему эта сильная, уверенная в себе женщина. — Кэтрин…

Молчание их было красноречивее всяких слов. Он неотрывно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее душу, прочесть сокровенные мысли. В конце концов она не выдержала и смущенно потупилась, но он снова нежными пальцами приподнял ей подбородок.

— Что случилось?

— Ничего.., нет, ничего. — Она невольно отстранилась — слишком уж манящим было его прикосновение, ей захотелось, чтобы он обнял ее и не отпускал, пока не утихнут в ней боль и гнев. — Наверное, я просто немного устала.

Он долго молча вглядывался ей в лицо.

— Ты, может быть, разбираешься во многих вещах, Кэтрин Фэрчайлд, но совершенно не умеешь лгать.

Кэтрин не могла больше этого вынести, от его теплоты она совсем расчувствовалась.

— Ну пожалуйста, — взмолилась она тихо, почти шепотом.

— Давай-ка пойдем выпьем кофе. Да что там кофе — мы же оба с тобой не завтракали. Билли и Боб еще не скоро вернутся — воспользуемся перерывом. — Он ободряюще улыбнулся. — Идем.

— Да, пожалуй. — Она огляделась по сторонам. Черил, Линн и еще две сотрудницы давно занимались делом. Кэтрин немного повеселела. — Похоже, мое присутствие здесь уже не обязательно.

— Совершенно верно. Сейчас я позвоню к себе в офис, и мы выходим. — Скотт быстро переговорил с Амелией и повернулся к Кэтрин. — Готова?

Легонько поддерживая за плечи, он вывел ее из дверей и посадил в свою машину. Пока ехали до Джек-Лондон-сквер, оба молчали. Каждый был погружен в собственные мысли, но, что занятно, думали они друг о друге, а не о себе.

Скотт гадал, что могло быть причиной такого взрыва, ведь ясно было, что его слова не более чем шутка. Ему вспомнилось выражение ее глаз. Откуда эта боль, которую он прочел в них? С тех пор как они с матерью побывали вчера в центре, Кэтрин занимала все его мысли, хотя он до сегодняшнего дня не видел ее и не говорил с ней. Что же это такое с ним происходит?

Кэтрин и сама понимала, что ее реакция на шутку была неуместной. К его подтруниванию над обращением “миссис” она уже притерпелась, но никак не ожидала, что он вспомнит о ее происхождении, заденет ее детство. Конечно же, он ее не попрекал, сразу поправилась она, а просто хотел отвлечь, разрядить атмосферу. Нельзя его в этом винить.

Только после того, как они сели за стол, сделали заказ и принялись за кофе, Скотт наконец затеял разговор. Первым коснулся вопроса, который так ее тяготил.

— Как там наш Билли? Вы, кажется, говорили с Бобом что-то о работе или школе?

Постепенно успокаиваясь, она изложила Скотту, что, собственно, произошло и во что, по мнению Боба, это может для Билли вылиться.

— Даже не знаю, как тут быть. Я неоднократно уговаривала Билли вернуться в школу, но он непреклонен. Не желает, видите ли, сидеть за партой с выводком малявок, а что до работы, то я очень сомневаюсь, решится ли кто-то его нанять.

На какое-то время Кэтрин погрузилась в себя. Теплое прикосновение Скотта, положившего ей на руку свою ладонь, вернуло ее к действительности. Пальцы их медленно переплелись, и по ее телу пробежала дрожь. Она подняла на него глаза и застенчиво улыбнулась.

Рука у нее была мягкая, теплая — рука, выражавшая ему доверие. Скотт остро ощутил крайнюю ранимость этой женщины. Где-то в подсознании он понимал, что попался на крючок — вон и леска видна, и поплавок. Он негромко, но твердо проговорил:

— Я знаю одного человека, который рискнет дать ему шанс.

Мигом замерев в ожидании, она уставилась на него круглыми глазами.

— Кто это?

— Я.

Этим было все сказано. Ее глаза засияли от счастья. Пропащий он человек — весь с потрохами в ее власти. Жертва, конечно, еще потрепыхается, чтобы поражение не выглядело столь очевидным, но стоит ли себя обманывать — ни к чему это не приведет.