"Максим Дегтярев. ОК-HO ("Редакция" #3) " - читать интересную книгу автора

единожды - здесь, в этом доме. Это было в мае прошлого года, он ненадолго
прилетал на Землю. И после нашего разговора, я вот так же точно сидел перед
камином и размышлял...
Он замолчал.
- О спецслужбах? - предположил я.
- Вы мне не рассказывали, - заметил Алистер.
- Нет, о спецслужбах мне ничего не известно. В Секторе Улисса на одной
из станций произошла катастрофа. Из пятерых членов экипажа я лично знал
только Стахова, - он, как и я, изучал гравитационные аномалии. И еще там был
биолог Милн, о котором я никогда не слышал до мая прошлого года. Алексеев
участвовал в расследовании причин катастрофы. Он сказал, что Милн перед
самой смертью послал странное сообщение, где говорилось, что я в чем-то
оказался прав. И тогда, год назад, я сидел в этом кресле и размышлял,
которая из моих гипотез имеет отношение к той катастрофе.
- А те, как их, пространственно-временные катастрофы... - начал было я.
- Терминологическое совпадение, - отрезал Рассвел. - В математике
катастрофами называют не те катастрофы, что происходят в жизни.
- А что произошло в жизни?
- В жизни произошла смерть... Простите, я хочу сказать, что все члены
экипажа погибли.
- Отчего они погибли?
- Один умер от заражения. Один был убит. Об остальных доподлинно ничего
не известно: станция полностью сгорела.
Алистер присвистнул, поэтому Рассвел не расслышал то нецензурное
словцо, которое вырвалось у меня против воли.
- Что тебя так удивило? - спросил Алистер.
- Убийство. Профессор, вы не ошибаетесь? Там действительно произошло
убийство?
Рассвел опустил локоть на подлокотник и сжал большим и средним пальцами
виски.
- Насколько я понял Алексеева, факт убийства следует считать
доказанным. Даже известно, что убийство произошло в тот момент, когда Милн
составлял сообщение, адресованное мне. Милну удалось его послать
неоконченным. Знать бы, в чем, как считал Милн, я оказался прав.
- А потом вы с Алексеевым не переписывались? - спросил Алистер.
- Я писал ему, выдвинул кое-какие предположения, но он не ответил.
Первое, что приходит в голову - ему запретили обсуждать итоги расследования
с кем бы то ни было. Или - персонально со мной.
- Что за предположения вы выдвинули?
Профессор замялся:
- Их было несколько. Несколько гипотез, которые я в свое время защищал,
и которые не были восприняты всерьез моими, с позволения сказать, коллегами.
Милн сообщил так мало, что я не придумал, на которой из них остановиться.
Выбрал десять наиболее перспективных и послал Алексееву.
- Ему было нелегко выбирать, - заметил адвокат. - Он же не ученый.
Рассвел возмутился:
- Полагаешь, от ученых больше толку? Как по твоему, почему новые идеи
ученые принимают в штыки, пока их автор жив, но стоит автору умереть, идеи
тут же находят сторонников?
- Ревность? - попытался угадать Алистер.