"Константин Дегтярев. Киллеръ для венценосной особы " - читать интересную книгу автора

и, чтобы развлечься, взял с письменного стола хозяина старинную поваренную
книгу на немецком языке. Раскрыв ее на закладке, он сразу же наткнулся на
любопытный абзац, помеченный на полях жирной чернильной галочкой:
"Посади гуся в клетку столь тесную, чтоб ему едва было в ней место; два
раза в день заталкивай ему в глотку одну пятую гарнца сырого гороху,
перемешанного с грецким орехом. Следствием подобного воспитания будет
чрезвычайная толщина печени, которая, не изменяя фигуры или устройства,
увеличится супротив обычного в три и даже четыре раза. По достижении срока
возьми гуся из клетки, выколи ему сперва глаза, потом приколоти лапками к
полу и жги огнем паяльной лампы, покуда не выбьется из сил. Тут его зарежь и
вынь печенку, из коей изготовь паштет по указанному рецепту..."
Прочитав это жутковатое руководство, Иннокентий Андреевич настороженно
прислушался к звукам, доносившимся с кухни. Не похоже, чтобы там кого-нибудь
жгли, приколотивши лапками к полу; впрочем, слышались какие-то шлепки, не то
удары, но это на кухне дело обыкновенное. Успокоившись, Иннокентий Андреевич
погрузился в чтение других, не менее вычурных рецептов.
Еще примерно через час в комнату вошел слуга и торжественно пригласил
пройти в столовую. Там, за столом, уставленным серебром и фарфором, ожидал
хозяин - само воплощение гостеприимства. До сей поры Иннокентий Андреевич
видал Рогова только в форме, этаким унылым кренделем. Теперь в пестром
халате и с довольной улыбкой на лице он смотрелся молодцом, радушным и
хлебосольным помещиком, совершенно довольным собою и жизнью.
- Садитесь, голубчик, будьте как дома. Вот, извольте, ушица. Стерлядь
только что в бочонке плавала, пасть разевала. Вот второе - "беф а-ля мод",
осторожнее со шнурочком, там завязано... Ну, а на закуску - печеные раки в
сметане, чиненые яйца, пирог со щукой да свиные щеки в винном соусе. Вы уж
простите, все на скорую руку, чтобы вас не томить с дороги...
Охлобыстин, очарованный чудесными запахами, рассыпался в
благодарностях, выпил для аппетиту рюмку водки, закусил хрустящим грибочком
и решительно приступил к ухе. После первой же ложки пришлось прерваться,
чтобы выразить нахлынувшие чувства:
- О Боже! Никогда ничего не едал вкуснее!
Хозяин даже порозовел от удовольствия.
- Да-да, голубчик, не зря я вас пригласил. Присматривался к вам долго,
наконец понял, что уж вы-то сумеете оценить. Не всякому это дано, сударь...
А ощутили тоненькую такую горчинку в ушице?
Охлобыстин вдумчиво распробовал еще одну ложечку и согласно кивнул:
- Да. Есть горчинка, но очень кстати... Без горчинки этой совсем
обыкновенный вкус, а с нею - нечто волшебное...
- Точно-точно... Ах, что вы за прелесть, как прониклись! В самую суть!
Верно приметили. Стерлядка-то с секретом, огорченная!
- Как это - огорченная?
- Да очень просто - ежели ее перед варкой засечь кнутом до смерти, она
как раз огорчается, и вот, стало быть... Хм... Горчить начинает слегка.
Охлобыстин припомнил хлесткие звуки, доносившиеся из кухни, и ему стало
не по себе.
- А прозрачность бульона не отметили? - продолжал волноваться хозяин. -
Ежели отметили, так я вам скажу, как достигнуть. Берете черной икры,
отжимаете масло из нее и потом, как накипь уберете, капаете в бульон.
Выходит чистым, как ручейная водица; извольте наблюдать в своей тарелке.