"Вячеслав Дегтев. Сборник рассказов " - читать интересную книгу автора

пожатие, ни на удар, к которым и прикасаться-то противно. Скользкие и
мерзкие, как черви, нет, как... как глисты - такие же беззащитные на свету и
такие же подлые и безжалостные в привычной среде, в среде полумрака,
наполненной ядами ваших наговоров...
Эх, ребята, если б я был братком, многие проблемы с вами решил бы легко
и просто. Сейчас уже дорос бы до уровня папы местной (а то и региональной!)
мафии. Имел бы, как все порядочные урки, особняк с лифтом, пару-тройку
ротвейлеров во дворе, в четырех-пяти местах гражданских жен с семьями, чтоб
было где оттягиваться после "работы", три-четыре схрона с рыжьем, зеленью и
пушками. Уж тогда-то ничего не стоило бы разобраться с одним из вас.
Можно было бы сделать это даже белым днем, прямо на улице, чем больше
дерзости и непредсказуемости, тем больше шансов, что все сойдет как нельзя
лучше. Вот идет, скажем, этот жук на работу (или с работы), высокий, прямой
хлюст, с благообразной сединой, движется, непотопляемый, лояльно поворачивая
голову, нюхая воздух, как старый лисовин, демонстративно-лукаво любуясь
погодой, макиавелли областного розлива, погруженный в думы о чем-нибудь с
понтом "духовном", наслаждается неброской среднерусской природой, идет
аккуратненько, хват с цепким ледяным взглядом бездаря, по ровненькой, как
его судьба, дорожке, меркантильно-посредственный хорошист-троечник из
вечерней школы, хитромудрый бальзаминов, женившийся на классной
руководительнице и до сорока лет проходивший в коротких брючатах с мешками
на коленях, сейчас он во французском костюме, фланирует по безлюдной улице
этот талейран от литературы, может, даже сочиняет что-нибудь
верноподданическое, конформисткое, бесталанное до мозга костей, что-нибудь
вроде: "Утонула в море сельдь" или "Плыл по речке саквояж"... За ним следуем
мы. В салоне нашей машины звучит презрительный голос певца-поэта:
- Чем больше ты скажешь, тем более ты в цене.
В работа вы как в проруби,
В постели вы как на войне.
Козлы!
Козлы-ы!
И вот он, значит, этак фланирует, а его догоняет наш джип с
тонированными стеклами. Джип равняется с этой лощеной тварью, стекло
опускается. Я - мафиозный "папа", сижу на заднем сидении, развалясь
вальяжно, а на переднем сидении один из моих, так сказать, учеников, нет,
лучше и надежней, если кто-нибудь из сыновей. Надо же натаскивать молодых
волчат... На коленях у него - пушка с глушителем. Для этого весьма хорош
старый добрый ТТ, недурен также длинноствольный 9-ти миллиметровый
парабеллум ( "морская" или "артиллерийская" модель); годится и "стечкин", но
этот похуже; "макар" не годится вовсе, и заряд слабоват, и ствол коротковат,
в упор не попадешь. Спросите любого сколько-нибудь приличного авторитета:
какую пушку он предпочитает для дела? Конечно же
"токаря", чувак, - какой базар? - будет ответ... Итак, на коленях у
сына "токарь" с глушаком, лучшая пушка всех времен и народов, мы
приближаемся к "объекту", равняемся с ним, стекло у нас ме-е-едленно
опускается, и с самого близкого, верного, убойного расстояния, почти в упор,
сынок всаживает в длинную нескладную фигуру чуть ли не всю обойму. Вот тебе
и...
Будет!
Будет жить при коммунизме