"Михаэль Деген. Не все были убийцами (История одного берлинского детства) " - читать интересную книгу автора

нужно думать, что я пришел сюда для того, чтобы узнать, где находится ваш
сын. Мы могли бы узнать об этом другими способами. Для этого вовсе не надо
приходить к вам. Думаю, вы хорошо понимаете это".
Снова наступила тишина. Этот человек был эсэсовцем, он мог бы просто
увести нас. Вместо этого он сидел смирно, как побитый - такое впечатление
произвело на него сказанное матерью. В эту минуту я очень гордился ею.
Мать, закусив верхнюю губу (так она всегда делала, когда хотела
сдержать смех), упорно смотрела в пол.
"Да, я каждый день ждал у вашего дома, потому что хотел увидеть вас.
Просто потому, что вы красивы. И когда вы сказали, что вы еврейка, то в
первый момент это было для меня неожиданным ударом. Но потом шок прошел, и я
захотел что-нибудь сделать для вас. Я ведь знаю, что вам, как еврейке,
продовольственные карточки не положены. Я поехал к моим родителям и все им
рассказал".
"Да я же вам в матери гожусь", - перебила она.
"Что из того, что вы старше меня? Это не имеет никакого значения".
"Чокнутый", казалось, был испуган. Он смущенно улыбнулся мне, будто
хотел спросить: "Может, я что-то не так сказал?" Потом он заговорил снова:
"Вам совсем не нужно бояться. Мои родители - не нацисты. Они всегда были
против моего вступления в СС. Но я был в восторге от идей
национал-социализма. Мне они и сейчас по душе. Хотя я не совсем понимаю то,
что делают с евреями. Конечно, к министерским постам евреев допускать
нельзя, с расовой точки зрения это не всегда безопасно, но как можно вообще
судить о расовой чистоте? Мой отец всегда говорит, что нашу семью с расовой
точки зрения тоже можно было бы считать неполноценной - ведь мой прадед был
поляком".
Его словно прорвало. "Я сказал отцу, что с евреями дело обстоит совсем
по-другому. Один из моих начальников, человек очень образованный, объяснил
мне однажды - евреи наши злейшие враги не потому, что принадлежат к другой
расе, а потому, что возомнили себя лучше других рас, которые стоят выше их,
евреев. Признавать приоритета этих высоких рас евреи не хотят. И это может
привести к уничтожению какой-нибудь из высоких рас. Мои родители очень над
этим смеялись, а отец даже рассердился на меня. "А знаешь ли ты, что в войне
14-18 годов офицеры-евреи подавали примеры высочайшей храбрости? А сколько
евреев пожертвовали жизнью ради своего немецкого отечества! Да такую чушь
может придумать только какой-нибудь неграмотный подмастерье!" Мой отец
истинный германский патриот и верный сторонник кайзера. Наши новые идеи ему
не понятны. И при посторонних мне постоянно приходится удерживать его от
подобных высказываний. "Ты еще не вполне законченный национал-социалист,
иначе бы уже давно донес на меня", - говорил отец каждый раз после наших
споров. И добавлял: "Это меня утешает". Наверное, отчасти он прав. С тех
пор, как я познакомился с вами, я вообще перестал понимать, зачем я в СС и
что я там делаю".
Мы с матерью молча смотрели на него. Затем я просил: "А почему вы о нас
думаете?"
"Потому что твоя мама очень красива. А это не соответствует нашей
расовой теории".
"Вы говорите серьезно или шутите?" - снова спросил я.
"Конечно, шучу", - ответил он.
"Чокнутый" приходил к нам постоянно, хотя мать всякий раз твердила ему,