"Михаэль Деген. Не все были убийцами (История одного берлинского детства) " - читать интересную книгу автора

Беге-Фауде-Фуркерт. И стала лесбиянкой.
Я думаю, что настоящей любовью этой женщины был мой отец, хотя между
ними ничего такого не произошло. Мать же, напротив, была иного мнения.
Лону мать застала в магазине. Лона успокоила мать, сказав, что забежит
к нам, как стемнеет. Мы прождали весь вечер, но она так и не пришла.
Вместо Лоны к нам явился молодой эсэсовец. Мать познакомилась с ним
довольно странным образом. Мой отец был тогда еще жив и находился в
концентрационном лагере Заксенхаузен под Берлином. Мы с матерью жили в
маленькой квартирке на задворках квартала Тиргартен. Всякий раз, когда мать
подходила к нашему дому, сзади нее внезапно возникал мужчина в эсэсовской
форме. Это был довольно привлекательный молодой человек, по виду типичный
ариец. Не доходя до дверей нашего дома он останавливался и ждал, когда мать
обернется, вежливо раскланивался и уходил. Это продолжалось недели две, -
правда, не каждый день, но довольно часто. Вначале мать боялась этого
человека и пыталась избежать встреч с ним, приходя домой то позже, то раньше
обычного времени. Однако незнакомец терпеливо ждал ее прихода или внезапно
подбегал к матери и, взглянув на нее, раскланивался.
Однажды мать, не выдержав, заговорила с ним: "Хотите познакомиться со
мной? А знаете, кто я?"
"Нет".
"Я еврейка, мой муж находится в концентрационном лагере, и наш брак до
этого момента был вполне счастливым".
Незнакомец долго, не говоря ни слова, смотрел на мать. Затем так же
молча кивнул ей и ушел.
Долгое время он не появлялся, но однажды возле нашей двери мы нашли
довольно объемистый пакет. Сначала мы даже не хотели брать его, полагая, что
этот пакет нам положили по ошибке. На пакете не было ни адреса получателя,
ни фамилии отправителя. Вечером мы все-таки взяли пакет, но открыли его
только на следующее утро. В пакете было масло, колбаса, большой кусок
копченой ветчины, мука, шоколад и овсяные хлопья.
"Смотри-ка, ветчина! Откуда он знает, что мы не едим кошерного?" -
усмехнувшись, сказала мать.
"А ты откуда знаешь, что это от него?" - простодушно спросил я.
"Откуда знаю?" - переспросила она. - "Да потому, что он чокнутый, вот
откуда!"
И с того самого утра мы с матерью называли незнакомца "этот чокнутый
эсэсовец". Однажды вечером, видимо, собравшись с духом, он позвонил в нашу
квартиру, оттеснил в сторону мать, которая не хотела пускать его в дом, и
быстро закрыл за собой входную дверь. На этот раз он был в гражданской
одежде. Я увидел, как он пожал матери руку и одновременно предостерегающим
жестом приложил к губам указательный палец левой руки. "Чокнутый эсэсовец"
был здоровым, крепким на вид мужчиной, но как-то сразу я ощутил этого
человека своим приятелем, мальчишкой-ровесником. Он пришел к нам и теперь
играет в охотников и индейцев. Или во что-то похожее.
Мать пошла в комнату, "чокнутый" неуверенно последовал за ней. Со спины
он показался мне очень большим, но когда я снова посмотрел ему в лицо, ко
мне вернулось прежнее внезапное ощущение - передо мной мальчишка, мой
сверстник.
Мы жили тогда в двухкомнатной квартире на Эльбефельдерштрассе, жили
довольно бедно, и поэтому я немного стеснялся.