"Михаэль Деген. Не все были убийцами (История одного берлинского детства) " - читать интересную книгу автора

Она снова заговорила о своем муже - он был тоже обрезан, и ей это
ужасно нравилось. Она хотела бы спать только с обрезанными мужчинами. Но
разве найдешь такого в сегодняшней Германии? Время от времени, не переставая
говорить, она отхлебывала от стоящей рядом с кроватью бутылки. Я попытался
отодвинуться на край кровати, но скоро потихоньку заполз обратно под одеяло
- Людмила, сознательно или нет, придерживала его, и я страшно замерз.
Внезапно она придвинулась ближе и прижалась ко мне. "Да ты совсем
закоченел", - сказала она и принялась ласкающими движениями массировать
меня. Потом я почувствовал ее руку на моем члене. "Нравится?" - спросила
она. Голос ее слегка дрожал. Я ничего не ответил. Мне было противно и
одновременно хорошо. Я молчал и позволял ей действовать дальше. Лицо ее мне
видеть не хотелось. Было совсем тихо. Людмила взяла мою руку и стала ею
гладить себя по телу там, где она хотела.
Наконец она расслабилась и опять заговорила девчоночьим голосом: "Ты
уже совсем мужчина, маленький мужчина".
"Можно, я пойду к себе в комнату? Я устал, да и мама иногда ночью
приходит посмотреть, как я сплю".
"Я думаю, она спит крепко", - хихикнула Людмила. - "Она сама однажды
сказала это при тебе".
"Наверное, она сказала это, чтобы успокоить вас. Кто сейчас может спать
спокойно?"
"Я вижу, ты умен не по годам. Ладно, поцелуй меня хотя бы!" - сказала
она. В комнате стало светлее, и теперь я видел ее лицо.
"Только бы уйти", - думал я. - "Поцеловать ее, и все, и скорей отсюда".
Я уже вылез из кровати. Людмила спокойно смотрела на меня. Нагнувшись, я
поцеловал ее в щеку.
"Поцелуй меня по-настоящему", - потребовала она.
Я поцеловал ее в губы. Меня чуть не стошнило. Быстро, стараясь не
шуметь, я выскользнул из комнаты. Уже выходя, я снова услышал ее негромкое
хихиканье.
Только бы проскочить без происшествий мимо маминой комнаты! Как в
тумане добрался я до своей постели. Скоро я заснул и спал почти до полудня.
Меня разбудила мать: "Одевайся быстрее - дневной налет!"
Од"нако звука сирены слышно не было.
13. Ну, что же ты? Давай одевайся, быстро, быстро!"
"К чему такая спешка? Не все ли равно, черт побери, буду я одет или
нет? Ведь если в меня попадет, от меня мало что останется!" - закричал я.
Мать изумленно уставилась на меня: "Это что такое? Как ты со мной
разговариваешь?"
Она возмущенно повернулась и пошла к себе в комнату.
Не слишком ли громко мы кричали? Ведь если бы кто-нибудь услышал нас и
понял, что в квартире, кроме Людмилы, есть еще люди, что было бы с нами? Да
и Людмилой тоже.
Нам повезло - все было тихо. Только где-то далеко слышались залпы
зениток. Очевидно, на этот раз бомбили другую часть города. Наконец дали
отбой, и в мою комнату вошла мать. Она плакала. И держалась со мной холодно
и даже отчужденно.
"Ты никогда не разговаривал со мной так", - начала она. - "Твой отец
этого бы не потерпел. Как ты можешь разговаривать с матерью в таком тоне?
Отвечай!"