"Ион Деген. Четыре года" - читать интересную книгу автора

окрасилась новыми небывалыми цветами. Кто мог бы представить себе, что этот
внешне вполне благопристойный и скромный ребенок окажется таким искушенным,
изобретательным и предприимчивым? Вместе с двумя подругами она доводила
холостяцкие вечера до немыслимого накала.
Подруг тоже приняли на работу в институт. Одну - лаборанткой в отдел
фторорганических соединений, вторую - машинисткой в партком. Попробовал бы
директор не снабдить этого подонка девицей.
В следующем году все три Пончика поступили в университет. Имея
поддержку такой холостяцкой компании, они чувствовали себя значительно
увереннее золотых медалистов.
Вакантные места заняли другие Пончики. Вслед за директором и
освобожденным, то есть штатным секретарем парткома получили свою порцию
заведующие отделами. Очередь дошла до старших научных сотрудников. В течение
года каждый из них имел своего Пончика. Вернее, каждый, начиная со старшего
научного сотрудника и выше, имел право на персонального Пончика.
В отделе соединений хлора ни заведующий, ни оба старших не
воспользовались своим законным правом. Еще в студенческую пору Моська, в
отличие от однокурсника, будущего директора института, вел целомудренный
образ жизни. Таким дураком он остался и поныне.
Профессор Моисей Ашерович Рейнман не скрывал своего осуждения института
Пончиков. В своем отделе он не позволит гадости. Так он выразился. Много он
понимает, пресный дурак. Погнать бы его к ядреной матери. Но даже во время
заварушки с евреями директор не просто сохранил, а отстоял профессора
Рейнмана. Пусть простаки считают, что это сантименты студенческой дружбы.
Какие уж тут сантименты! Положа руку на сердце, обе диссертации и свыше
тридцати статей, подписанных сперва Рейнманом и им, а сейчас - им и
Рейнманом важнее всяких дурацких сантиментов.
Хрен с ним, если он довольствуется пресной жидовской семьей. Жаль
только его старших научных сотрудников. И не поймешь, то ли они такие же
херы, как их босс, то ли просто подлаживаются.
В своем кругу директор любил повторять, что Пончики стимулируют
деятельность клеток коры головного мозга и выдачу "на-гора" научной
продукции института. Если бы не крайняя необходимость обеспечить передовое
сельское хозяйство удобрениями и ядохимикатами, он, мол, несомненно,
исследовал бы химическое влияние половых гормонов на мыслительный процесс.
Но сам-то он отлично сознавал, что не его половые гормоны, а Моська со своим
отделом удерживает его на плаву.
Ладно, хрен с ней, с Академией. Живешь только раз.
Приближался Новый год. В институте была блестящая самодеятельность.
Вечера доставляли истинное наслаждение и зрителям и артистам. Стало
традицией приходить на эти вечера с женами и мужьями. Нередко, прослышав о
готовившейся программе, на вечер старались попасть люди из смежных
институтов. Вот и сейчас директор не удивился, увидев количество зрителей в
большом конференц-зале. Вместе с женой сквозь строй почтительно
расступающихся аспирантов и прочей публики, оставшейся без мест, он прошел в
первый ряд к зарезервированным креслам.
На сцену вышел всеобщий любимец старший научный сотрудник Иванов,
балагур, весельчак, отличный джазовый пианист, сочинитель и исполнитель
остроумных частушек. Начинающие лаборанты запросто называли его Алешей,
вероятно, даже не зная отчества. Алеша Иванов был бессменным конферансье в