"Даниэль Дефо. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона " - читать интересную книгу автора

все разместиться, а не то воспользоваться какой-нибудь возможностью
переправиться на материк. Поэтому мы решили поплыть вдоль внутренней или
западной стороны острова, где в одном, по крайней мере, месте земля тянулась
довольно значительно на юго-запад, и оттуда не так велико было расстояние до
африканского побережья.
Мне кажется, никто никогда не переживал такого путешествия и с таким
отчаявшимся экипажем. Ведь, вдобавок ко всему, мы плыли как раз вдоль того
берега острова, где нельзя встретить ни одного европейского судна, так как
морские пути проходят в стороне отсюда. Однако мы пустились в море,
погрузивши все наши запасы и поклажу. На две большие пироги мы поставили по
мачте, а третью вели на веслах, а когда затем поднялся ветер, мы взяли ее на
буксир.
Мы, хорошо шли несколько дней, и ничто нам не мешало. Видели туземцев,
удивших рыбу с челноков, и подчас пытались подойти к ним и сговориться, но
каждый раз они пугались нас и поспешно удалялись к берегу. Наконец один из
наших вспомнил знак дружественного приветствия, с которым обращались к нам
обитатели южной части острова, а именно - подымали длинный шест, и высказал
предположение, что, быть может, для них это обозначает то же, что белый флаг
для нас. Мы решили испытать это. Итак, как только мы увидели рыбачьи лодки в
море, мы подняли шест в каноэ без мачты и загребли к ним. Люди в лодках,
увидавши шест, остановились, и, когда мы приблизились, сами загребли нам
навстречу. Подойдя вплотную, они показали, что очень рады нам, и подарили
какие-то большие рыбы; как они назывались, мы не знали, но были они очень
вкусны. К несчастью, мы ничего не могли дать им взамен, но наш изобретатель,
о котором я уже говорил, дал им две тоненькие, вычеканенные из серебряного
осьмерика 48 пластинки. Были они вычеканены четырехугольником, точно
бубновая масть, с длиною больше ширины и в одном из длинных углов была
просверлена дырка. Пластинка так понравилась туземцам, что они заставили нас
дожидаться, покуда они вновь не вытащат сетей и лесок, и тогда надавали нам
рыбы до отказа.
Все это время мы разглядывали их лодки, соображая, не пригодятся ли они
для наших целей. Но лодки были жалкие, с парусами из больших циновок 49, и
только один, из какой-то хлопчатой ткани, более или менее годился; а веревки
были скручены из непрочных водорослей. Итак, мы решили, что наши лодки
лучше, и оставили туземцев в покое. Мы двинулись прямо к северу, держась
двенадцать дней вдоль берега, и так как ветер был с востока и с севера, то
шли мы хорошо. На берегу мы не замечали городов, но часто видели на скалах,
поднимавшихся над водой, по несколько хижин, и возле них народ, который
сбегался поглядеть на нас.
Это было самое странное путешествие на свете. Мы составляли маленькую
эскадру в три лодки и армию в двадцать семь опаснейших людей, когда-либо
встречавшихся в тех краях. Знай туземцы, кто мы такие, они отдали бы все,
что угодно, лишь бы избавиться от нас.
С другой стороны, однако, мы были так несчастны, как только могли это
сделать обстоятельства, в которые мы попали. Ведь находились мы в пути, и, в
сущности, без всякого пути, шли к какой-то цели, или вернее - ни к какой
цели; как будто и знали, что собираемся делать, но по существу не знали, что
делаем. Мы шли все вперед, держа курс на север, и по мере нашего продвижения
жара усиливалась и становилась непереносимой, особенно для нас, находившихся
на воде без всякого прикрытия от жары или дождя. К тому же находились мы в