"Ирина Дедюхова. Снежная сказка" - читать интересную книгу автора

Ирина Анатольевна Дедюхова

Снежная сказка

Работали, значит, на одной кафедре старший преподаватель Пысюк Нелли
Владимировна и лаборант Жарикова. Хотя... Сложно было в отношении Жариковой
употребить какой-то глагол, в особенности - "работать". Эта Жарикова вечно
спала на ходу. С полураскрытым ртом. Такая романтическая бледная немочь
неопределенного возраста. Возраст у таких, знаете ли, сходу не определяется.
Смотришь - вроде ей двадцать восемь, а потом думаешь, а вдруг ей уже
тридцать восемь?.. Может, кто дал бы Жариковой и сорок восемь, - как
говорится, не жалко. Но, поскольку Жарикова была, так сказать, свободной
женщиной, то есть ни разу замужем не побывала, а все какими-то надеждами
бредила, то уж ей старались сорок восемь не давать все-таки. Была такая
молчаливая договоренность на кафедре. Народ там больше культурный работал,
не звери все же. Поэтому так и решили: не давать Жариковой сорок восемь!
Решили раз и навсегда давать Жариковой где-то в интервале от двадцати восьми
до тридцати восьми. Интервал, в принципе, подходящий был, каждый мог выбрать
цифру под настроение.
Жарикова заполняла кафедральные табели, выдавала методички студентам,
через пень-колоду печатала одним пальцем распоряжения заведующего, иногда
после обеда она уходила на полдня "уточнить расписание" в первый корпус, но
обычно сидела на кафедре и отвечала на звонки замороженным боязливым
шепотом: "Але? Кто это?"
Цветы поливать и чайник ставить входило в обязанности все той же
Жариковой. Свои полторы тыщи она, между нами, оправдывала. Еще она постоянно
что-то читала, не поднимая головы. Поэтому ни в каких склоках или брожении
никогда не участвовала. За это ее, в сущности, и ценили.
Непонятно что и как их сдружило с Пысюк. На кафедре все только угорали,
как Жарикова оживлялась при виде Пысюк и тащилась на максимуме для таких -
ставить чайник. Что-то даже пыталась за чаем поведать Пысюк из прочитанного.
Впрочем, сами понимаете, кто, собственно, может выдавать методички за
полторы штуки в месяц.

Ну, а Нелька Пысюк была напротив женщиной независимой и
самостоятельной. По поводу вычитанных Жариковой историй она всегда могла
выдать какое-то глубокомысленное резюме, над которым Жарикова в прострации
размышляла до вечера. В молодости ее все звали с душевной простотой -
"Нелька". Да, так и звали: Нелька, да Нелька. А как ей за тридцатник
перевалило, так стали звать Пысюк, да Пысюк. Как бы некоторое уважение в
коллективе Нелька к тому времени завоевала.
Закончила она когда-то что-то такое заочное в области юриспруденции. На
жизнь подрабатывала у нотариуса, с которым, по слухам, их тесно связывали не
только производственные отношения. И со стародавних времен вела
незначительное количество часов приписанных почему-то к этой кафедре
дисциплин по трудовому законодательству. Потом стародавние времена поменяли
вначале на "новые", а уже позднее - на "наше тяжелое время", но, странное
дело, часов у этой Пысюк вовсе даже не убавлялось, хотя, в общем и целом,
само по себе трудовое законодательство стало терять первоначальный смысл. В
"новых" временах работать стало можно по любому, можно стало говорить все,