"Ирина Дедюхова. Сказки гражданки Малковой" - читать интересную книгу автора

И поехали мы за пять чириков в объезд. Въехали в лесок придорожный,
потом тихие печальные поля по грунтовке проскочили. И вдруг начинаю я
соображать, что вообще-то смеркается со всей силой, что уж лучше тех гадов
терпеть, но все же на освещенной автостраде... Хотя какое-то странное
безразличие на всех накатило, потому как мы уже в кладбищенские ворота
въехали... Темнота кругом, и огоньки дальние маячат. Наверно, это вдалеке
шоссе огоньками виднеется.
Гляжу, а на кладбище-то жизнь бьет ключом! Или это кто до сих пор с
похоронами задержался - народу полно! Все кланяются друг другу сдержанно
так. Знакомые, значит. Но ни венков, ни катафалка...
Спрашиваю Мишку: "Слушай, Миш! У меня с этой работой без выходных все в
башке перепуталось. Седни чо? Родительская суббота или вообще Троица?"
- К...какая вам в жопу родительская суббота, Дарья Васильна! А тем
паче, Троица! Нынче же октябрь-месяц закончился! Пятнадцать минут назад!
Хеллоуин нынче!
Тут и каменщики мои заскулили как-то нехорошо, заворочались,
заверещали, мол, писец им пришел на хер. Вот по-хорошему, по уму, давно им
был нужен большой писец, всем! Достали, блин! Тычутся мне в плечо с заднего
сидения и укоряют, что напиться не дала. Обо мне, представь, даже не думают,
только о собственном пропое.
Правильно, кто обо мне подумал когда? Этим-то и помирать - только о
собственной шкуре жалеть, а мне? Я как раз в банке тогда под мамкину
коровукредит взяла. Сразу мысль страшная пронзила: как же мамка-то, в случае
чего, потерю коровы переживет? Удавится или в колодец кинется?
Потом только ведь купила шубу китайскую собачью, ни разочка не
надевала, а вот он - Хеллоуин! Да со мной вообще полная несправедливость
получалась! Конечно, помирать каждому приходится, но почему именно так, как
я это в американском кино про какой-то говнячий Хеллоуин видала? За что? Они
там, в Америке, жили, с жиру бесились. Им даже быть прирезанными неизвестно
кем необидно! Не зря жизнь прожили! А я... Ничего кроме ваших ханыжных рож
не видала! Всю жизнь только мечтала, и не жи-и-ила вовсе-е-е...

Малкова зашлась в рыданиях, так ей стало себя жалко. Даже Веретенникову
тоже стало как-то не по себе. Не зная, чем утешить Малкову, он похлопал ее
по широкому хребту и треснувшим голосом сказал: "Не реви! Все-таки ведь жива
осталась. И щас живешь. Пока."
Малкова стряхнула его руку гордым поворотом плеч и, сверкнув набрякшими
от слез глазенками, продолжила равнодушной скороговоркой.

...Смотрим мы на публику, шныряющую по кладбищу, а все чистенькие,
покрашенные, в выходных костюмчиках. Обувь, правда, на всех неважнецкая.
Хлипкая обувка для нашего октября. Да еще и белая к тому же... Жуть! Все на
нашу машину поглядывают. Алчными взглядами.
Мишка вцепился в руль, аж, нос побелел! Но тихонько так по главной
аллее съезжает все дальше, к кладбищенскому логу и задним воротам, куда
раньше в мусорку венки бумажные и еловые свозили.
Алкаши мои визжат на заднем сидении, пальцами в окна тычут, внимание
привлекают. В конце концов, я им ствол показала, чтоб заткнулись. Еще лучше!
В машине сразу запахло, как в общественном сортире. Вот с какими кадрами
работать приходится! Хорошо, что в УАЗике все сиденья из кожного заменителя.