"Ирина Дедюхова. Последний дюйм" - читать интересную книгу автора

офиса, ожидая маневрирующий транспорт. Дюймовка даже неосторожно высунулся
по пояс из декольте. Чувствовалось, что раньше он тоже любил такие моменты.
Так же стоял он на первой ступеньке лестницы, любовно поглаживая перила из
лакированного французского ореха, провожая радушным хозяином всех тех, кто,
похоже, вовсе не грустил нынче, отправив его в мир сказок и преданий. Но...
но теперь на первой ступеньке лестницы стоял Павел Миронович Сбруев - его
правая рука, человек, который был обязан ему буквально тем, что вообще жил
еще на свете. Сбруев не только провожал всех с точно таким же
самодовольством, которым еще вчера лучился Дюймовка, но и явно кого-то
высматривал.
Засовывая Дюйма поглубже, Белла Юрьевна отлично понимала все накатившие
на него эмоции. Но с удовольствием человека, который привык наслаждаться
роскошью все зависимости от того, кто за нее заплатил, она жадно
рассматривала заграничные машины и строгие стильные костюмы мужчин. Вдруг
она заметила в углу дворика, огражденного кованной чугунной решеткой,
машину, возле которой стояла чем-то знакомая ей женщина.
- Это кто? - тихо спросила она Дюйма.
- Моя жена, - ответил он ей, глядя, как Сбруев радостно подбегает к его
благоверной и целует ее в щеку, особо не скрываясь от холопствующего
контингента.
- А знаешь, я ее вчера у Кургузихи видела! Точно! В этой самой
машине! - подвела итоги расследования Белла.

Всю обратную дорогу Дюйм сидел, не высовываясь, полностью отдавшись
эмоциям.
- Вот сука! И Сбруев - сука! Но Светка-то, Светка какая с-сука! - шипел
он, сидя на косточках бюстгалтера, щекоча горячечным, воспаленным дыханием
пышную грудь мадам Винкерштейн.
- Прекрати немедленно! Ты мне весь бюстгальтер слюнями забрызгал! -
ежилась от щекотки Белла Юрьевна. Из глубины души у нее поднимался едва
сдерживаемый смешок. Она старалась не вспоминать, как хозяин только что
виденного ею великолепия появился в ее доме с пестиками и тычинками, как он
опасливо пристраивался к розовому унитазу, а давеча грязно ругался в недрах
ее нижнего белья.
По правде сказать, всех гостей бывшего Дюймовкиного кукольного домика
она почему-то навязчиво представляла на территории своего подоконника, с их
машинками, шоферами, их игрушечной любовью и страстями-недомерками... Она
никак не могла понять, что же такого в них... ненастоящего? Точно! Детский
сад "Белочка" слепо пробиваясь сквозь дополнительный этаж, лепнину,
помпезные колонны и мансарду с тарелками мобильной связи, окрашивал
деловитую суету бывшего скромного дворика устойчивыми ассоциациями с уютом
давно забытых детских игр в дочки матери...

Как ни упоительны были бы все будущие вечера, посвященные омовениям
маленькой живой игрушки, как ни соответствовали они, оказывается, всем
внутренним ее стремлениям, но все же в глубине души Белла Юрьевна понимала,
что с этим безобразием надо заканчивать.
- Знаешь, к кому бы я пошла в прачки, дорогой? - спросила Белла
Юрьевна, осторожно натирая игрушечной мочалкой спинку разнежившегося
Дюйма. - К Кургузкиной! Что-то там у нее нечисто! А сама она - склочная