"Ирина Дедюхова. Огонек" - читать интересную книгу автора

башлял их Владимир Сергеевич, то народу, венков и цветов было очень много.
Но рыжий Черепанов рассудил по-своему. Светлана Петровна давно всех
предупреждала, что у него с головой бобо еще почище Васечки будет, и они еще
все обольются от этого Черепанова слезами. Перед похоронами он залез в
школьный музей боевой и трудовой славы и, обливаясь слезами, временно
реквизировал награды покойного военрука школы, который брал Берлин и
форсировал все реки вместе с Первым Белорусским фронтом. Поэтому девчонок с
бархатными подушками с медалями и орденами Черепанову пришлось построить не
парами, а аж по три штуки в ряд. Поперечный подъехал в тот самый момент,
когда грянул прощальный марш в исполнении нанятого Владимиром Сергеевичем
городского симфонического оркестра, и девочки по главе с Эльвирочкой понесли
по команде Черепанова медали и ордена. Поперечного опять прошиб пот. Увидев
орден Красного Знамени, он снял шапку, а на орден Великой Отечественной
войны Ш степени - растерянно перекрестился...
Физрук так и пропал с концами. Пирата похоронили в школьном дворе, а на
кладбище к Васечке Наталия Ивановна повадилась ездить каждый день, потому
что Владимир Сергеевич давал ей свою машину. И вот не прошло еще сорока дней
после Васечки, как она, придя в школу, обнаружила в холле возле раздевалки
толпу журналистов. Они сразу же все вместе закричали на нее: "Расскажите,
как это Вам пришло в голову сделать из нормальной средней школы приют для
умственно отсталых? Это как-то влияет на творческий педагогический процесс?
Как реагируют родители учеников, которые имеют тесный контакт с этой
категорией граждан?"
Наталия Ивановна никак не могла собраться с противоречивыми мыслями,
которые пришли у нее в полный беспорядок из-за событий последних дней. Нервы
ее были на пределе, поэтому она просто по привычке заорала на журналистов,
как на безалаберных пятиклассников: "Я с вами тут ля-ля фа-фа говорить не
буду! Шапки снять немедленно! Натоптали еще тут на линолеум! Вы в школу
пришли, а не в кабак! Кузминишна, чо смотришь? Гони эту шоблу отсюда!"
Она повернулась от враз притихших журналистов с микрофонами и
телекамерами и неровной походкой пошла к себе в кабинет. Спиной она ощущала,
как эти журналисты, вспомнив, видно, детство золотое, тихонько на цыпочках
спешили к выходу.
Руки у нее дрожали, поэтому она не сразу попала ключом в дверной
замочек своего кабинета. Она села за свой стол, включила настольную лампу и
подняла глаза на стенку напротив. Там, за шкафами, скрытно от глаз случайных
посетителей, висел портрет Васечки, выполненный прославленным школьным
художником Юрой Морозовым из 7Б. Васечка, как и в жизни, имел на этой
картинке большую шишковатую голову и пару оттопыренных фиолетовых ушей Он,
как всегда, улыбался щербатым ртом, а за его спиной Юра нарисовал два белых,
как у голубя-дутыша, крыла. И впервые за всю свою педагогическую творческую
деятельность Наталия Ивановна по-бабьи завыла на весь кабинет, и слезы
наконец-то пришли к ней. Она рыдала, сморкаясь в вафельное казенное
полотенце, и чей-то шепелявый голос восхищенно шептал ей прямо в душу:
"Какая же ты все-таки тетенька, Наталия Ивановна! Самая красивая и добрая на
свете!"