"Айон Декле. Картина " - читать интересную книгу автора

будто размышлял вслух. Они скорее походили на утверждения.
- Пятнадцать тысяч? - спросил Рамирес.
Картер на секунду задумался.
- Ну... - начал он.
- Выражение вашего лица мне знакомо, - сказал Рамирес. Я узнаю его.
Такое выражение бывает у коллекционеров, когда они слышат о предмете своих
желаний. Слушайте, Картер, я хочу пятьдесят тысяч. Пятьдесят тысяч за
самобытное, уникальное произведение искусства. Когда-то вы столько же
заплатили за картину Миро.
Картер лихорадочно думал. Он чувствовал на себе пристальный,
нетерпеливый взгляд Элспет. Он жаждал лишь одного - как можно быстрее
избавиться от художника.
- Хорошо. Я уплачу эту сумму, если вы сделаете то, о чем говорите. Но я
сильно сомневаюсь, Рамирес. В искусстве вы разбираетесь, но никогда не
путешествовали, не знаете всех сторон жизни. Вряд ли у вас что выйдет, но я
готов рискнуть. Я дам пятьдесят тысяч за такое произведение искусства, если
вы сумеете его создать.
- Оформите эту сделку, - сказал Рамирес.
- Позвони в нотариальную контору и оформи договор, - сказала Мария,
видя, что Картер не двигается с места.
- Пусть оформят по всем правилам бюрократии, чтобы вы не могли
отвертеться. Но, ради бога, защищайте свои интересы. Вы не обязаны платить,
если работа вас не удовлетворит.
Картер подошел к видеотелефону и вызвал Центральную нотариальную
контору. Сначала ему предложили обратиться в Отдел регистрации пари, но
когда он назвал свое имя, его соединили с другим отделом. Формально это было
пари, но положение Картера в обществе позволило ему зарегистрировать сделку
как договор двух частных лиц.
Когда оформление было завершено, Рамирес молча подошел к бару, вынул
граненую пробку из бутылки с текилой и сделал три больших глотка.
- За искусство, мистер Кеннет Картер. За искусство и за мой каньон. Вы
выпьете за это?
- Пожалуйста, уходите, - сказал Картер.
- Выпейте же! - настаивал Рамирес.
Картер отпил глоток джина.
- Не трудитесь провожать меня до двери, - бросил Рамирес и направился в
прихожую. Он ступал нетвердым шагом, но осанка его оставалась
величественной.

До брака с Кеннетом Картером она была Марией Тейфел, а еще раньше Хелен
Огильви. Когда она приехала в Голливуд, у нее был сорокапятидюймовый бюст,
узкая талия и привлекательные бедра. Волосы у нее были черными, а нижние
зубы не очень ровными. Продюсер нашел у нее талант, перекрасил ее в
блондинку, выправил зубы и дал ей главную роль в нескольких фильмах, где и
сюжет и наряды героини были сведены к минимуму. Кассы кинотеатров никак не
откликнулись на это, но продюсер не сдавался. Она превратилась в норвежку
Марию Тейфел. Продюсера не волновало, что она учит норвежский язык урывками,
в перерывах между съемками в студии. Ему было безразлично, имеет ли фамилия
"Тейфел" хотя бы отдаленное сходство с норвежскими именами. Он интересовался
лишь ее талантами. В следующем фильме он еще более урезал наряды героини.