"Джон де Ченси. Дорогой парадокса" - читать интересную книгу автора

все было настоящим адом. Но, в конце концов, их длинное отчаянное
путешествие должно было наложить на них свой отпечаток, поэтому они
казались более враждебными друг другу. Но, даже принимая во внимание все
эти вещи, я зачастую жалел, что подобрал их. Иногда их перепалки и меня
доставали.
Я осмотрел их всех, пытаясь обнаружить признаки того, что их сон был
неестественным, а вызванным какими-то препаратами, и ничего такого не
обнаружил. Потом я понял, как выключить некоторые из ламп. Все лампы были
разными, и ни одна из них не работала на электричестве. Я оставил одну
слабо светиться - это была лампа на длинном гибком стержне, с абажуром из
раскрашенной бумаги - и вышел из комнаты, чуть не упав, когда споткнулся о
длинную ногу Лайема, торчавшую из-за края коротковатого дивана.
Делать мне было просто нечего. Вокруг не было никаких книг, никакого
чтива вообще. Может быть, оно и было, но не в привычной форме, поэтому я
его мог просто и не распознать. Я не подумал о том, чтобы захватить с
собой колоду карт.
Каким-то образом я оказался в комнате, которую не видел раньше, и в
ней был балкон, откуда открывался вид.
И какой вид!
Это был Микрокосмос на закате, величественно простиравшийся от
горизонта до горизонта, километр за километром самых разных пейзажей и
цветов. Небо было чернильно-голубое на востоке, оргией оранжевого и
красного на западе, потому что там "солнечный" диск стремительно заходил
за горизонт. Я смотрел, как быстро тут наступала ночь, гораздо быстрее,
чем на любой известной мне планете. Это больше походило на то, как быстро
захлопывается дверь. Солнце упало за плоский диск Микрокосмоса - и тут же
наступила ночь. Звезды проступили на небе, как маяки, вращаясь в своих
хрустальных сферах. Внизу все было темно. Нет. Тут и там сверкали
отдельные огоньки. Жители? Автоматическое освещение? Невозможно было
определить. Я смотрел, как вращается надо мною небо, и думал.
Потом я снова зевнул. Ох, трудненько же мне придется. Мне надо было
непременно лечь и проспать свои восемь часов.
Ночной холод стал проникать мне во все косточки, и я снова ушел в
комнату, обратив внимание на то, как слегка, но резко изменилась
температура. Комната все еще была теплой. Наверное, в ней существовал
какой-то барьер, который не пускал ночную прохладу вовнутрь. Ведь не было
никаких дверей, чтобы оградить ее от внешней среды.
Через десять минут я обнаружил, что заблудился, и никак, ни за какие
коврижки не мог понять, как это случилось. Я не мог найти наши комнаты.
Мне пришлось пробежаться через множество незнакомых и странно обставленных
комнат, потом я оказался в той части помещений, где были выставлены еще
какие-то машины и скульптуры. Я покричал. Никакого ответа. Я не выходил ни
на какие лестницы, стало быть, я должен находиться все еще на том же самом
этаже. Я снова обежал все кругом, и чем больше я бегал, тем больше терял
ориентацию.
Я нашел одинокую комнатку с одной-единственной кроватью в ней.
Кровать была только губчатым матрацем, который был слегка приподнят над
полом. Я сел на него и скрестил ноги. Неужели я так отчаянно заблудился в
такой короткий срок? Ладно, как раз об этом Прим и предупреждал нас. Что
мне делать?