"Рене Декарт. Сочинения в 2 томах, том 2 " - читать интересную книгу автора

ни было Бог - обманщик, да я пока точно и не знаю, существует ли какой-либо
Бог, постольку основание для сомнения, зависящее лишь от этой мысли,
оказывается весьма слабым и, так сказать, метафизическим. Но дабы устранить
и его, я должен исследовать, как только к тому представится случай,
существует ли Бог и, если он существует, может ли он быть обманщиком: в
самом деле, если мы этого не знаем, невозможно, как мне представляется, быть
уверенным ни в чем остальном. 30
Теперь же сама последовательность моих размышлений требует, чтобы я
прежде всего разделил все мои мысли на определенные группы и поставил
вопрос, какие из этих мыслей содержат истину, а какие - ложь. А именно,
какие из них представляют собой как бы образы вещей, к коим, собственно,
только и приложен термин "идеи" - к примеру, когда я мыслю человека, химеру,
небо, ангела или Бога? Другие же мои мысли имеют некие иные формы: так
обстоит дело, когда я желаю, страшусь, утверждаю, отрицаю, т. е. в подобных
случаях я всегда постигаю какую-либо вещь как предмет моего мышления, но при
этом охватываю своей мыслью нечто большее, нежели просто подобие данной
вещи. Из такого рода мыслей одни именуются желаниями или аффектами, другие -
суждениями. Что касается идей, если рассматривать их сами по себе, вне
отношения к чему-либо иному, то они, собственно говоря, не могут быть
ложными; ибо представляю ли я себе козу или химеру, от этого не становится
менее истинным тот факт, что я представляю себе одну из них, а не другую. Не
следует также опасаться какой-либо ложности в воле, как таковой, либо в
аффектах; ибо, какими бы ни были извращенными или вовсе не существующими
объекты моего вожделения, само такое вожделение является фактом. Остаются
одни лишь суждения: именно в них надо мне опасаться ошибки. Но здесь главная
и наиболее частая ошибка заключается в том, что я рассматриваю свои идеи как
копии, или подобия, неких вещей, находящихся вне меня; ведь конечно же, если
бы я рассматривал идеи сами по себе лишь как некие модусы моего мышления и
не соотносил их ни с чем иным, они едва ли дали бы мне какой-то повод для
заблуждения. Из этих идей одни кажутся мне врожденными, другие -
благоприобретенными, третьи - образованными мною самим: ведь мое понимание
того, что есть вещь, что - истина, а что - мышление, исходит, по-видимому,
исключительно от самой моей природы; а вот то, что я слышу шум или вижу
солнце, ощущаю огонь, - это, как я судил до сих пор, исходит от некоторых
вещей, находящихся вне меня; наконец, сирен, гиппогрифов и тому подобное
измышляю я сам. Но, возможно, я могу считать все мои идеи либо
благоприобретенными, либо врожденными, либо вымышленными: ведь я пока не
усматриваю с очевидностью их происхождения. Особенно тщательно надо здесь
исследовать те идеи, 31
кои я рассматриваю как полученные от находящихся вне меня вещей: какова
причина того, что я считаю их подобными этим вещам? По-видимому, меня этому
учит природа. Кроме того, я познаю на опыте, что идеи эти не зависят ни от
моей воли, ни, следовательно, от меня самого; ведь часто они являются мне
вопреки моей воле, так что - хочу я этого или нет - я ощущаю зной и потому
полагаю, что это мое ощущение, или идея зноя, исходит от вещи, отличной от
меня самого, а именно от жара огня, у которого я сижу. И самой явной, по
моему разумению, бывает при этом мысль, что скорее всего эта вещь
воздействует на меня через свое подобие. Достаточно ли убедительны эти
причины, я сейчас рассмотрю. Когда я говорю здесь, что это мне подсказывает
природа, я разумею, что удостоверяюсь в данном факте, лишь повинуясь