"Лайон Спрэг де Камп. Отвергнутая принцесса (fb2)" - читать интересную книгу автора (де Камп Лайон Спрэг)

7

Утром следующего дня Хобарта опять разбудил горнист своей какофонией. Пока инженер искал под кроватью ботинок, чтобы раз и навсегда прекратить издевательства над своей нервной системой, парень объявил:

— Его Величество король Логайи Гордиус; Ее Величество королева Вессалина; Его Высочество принц Аксиус; Ее Чистейшество принцесса Аргуменда...

Семейство Ксирофи в полном составе вошло в комнату. Хобарт натянул одеяло до подбородка, думая только о том, что вряд ли он эстетично выглядит в несвежем нижнем белье. Вспомнив об эстетике и эстетах, он быстрым взглядом окинул Аксиуса, гадая, проболтался тот или нет. Несмотря на то, что выдача Хобарта противоречила собственным интересам принца, Роллин не мог забыть об излишней искренности последнего. Однако лицо Аксиуса не выражало ничего, кроме обычного высокомерия. Вместе со всеми в комнату вошел незнакомый Хобарту красноволосый юноша.

— Разве вы не встречались с Эйтом, дорогой Роллин? — ответила на его вопросительный взгляд королева.

— Эйт? Когда мы виделись в последний раз — он выглядел иначе!

— Ах, да, теперь он стал подростком! Думала, ты знаешь. Как твой бедный нос?

— Гораздо лучше, спасибо, — честно ответил Хобарт. Опухоль и правда спала — в отличие от шишки размером с гусиное яйцо, красующейся на голове короля. В результате корона Логайи была залихватски сдвинута набок.

— Кхм, — прочистил горло король. — Мой дорогой Роллин, в знак моей признательности за... э-э-э твое вчерашнее геройское поведение, позволь подарить тебе небольшой... э-э-э памятный сувенир. — И он развернул принесенный сверток.

— О, я тронут, — серьезно сказал Хобарт, не желая ранить чувства старого чудака. Внутри лежала обещанная диадема. Она была похожа на королевскую корону, только с небольшими фестончиками сверху вместо длинных шипообразных выступов с шариками на концах. По размеру украшение Хобарту подошло, и все Ксирофи еще долго охали и ахали, как оно ему идет. Роллин искренне поблагодарил всех, и они ушли.

После завтрака он разыскал короля. Тот с трубкой во рту полулежал в кресле, водрузив ноги на маленькую табуретку, и читал «Логайские Эфемериды». Заметив Хобарта, Гордиус передал ему первую часть издания, которую он уже закончил. «Эфемериды» были набраны крупным шрифтом на бумаге, определенно сделанной вручную. Буквы складывались в слова, похожие при произношении на его родной английский. Хобарт поинтересовался у короля, откуда в Логайе такой интересный язык.

— В той стране, откуда ты родом, сынок, живут цивилизованные люди? И используют они язык цивилизованных людей, не правда ли? Ну, и мы — цивилизованный народ, поэтому поступаем так же. Что касается произношения, то тут я не вижу проблемы; каждая буква соответствует определенному звуку, или не соответствует никакому, — просто ответил король.

Долговязый подросток, в которого превратился Эйт, вошел в комнату и принес кучу коробок разного размера.

— Отец, куда мне теперь девать все игрушки и одежду?

— Оставь все здесь, Эйт. Я велю Измерену раздать их бедным детям.

— Чистишь помещение? — спросил Хобарт.

— Избавляюсь от детских вещей, — сказал мальчик. — И простите меня за ту хлопушку, сэр. Больше это никогда не повторится, — добавил он.

— Ладно, — ответил Хобарт.

Мальчик хотел еще что-то добавить, он неуверенно мялся, затем достал небольшую дощечку.

— Сэр, вы не возражаете... — смущенно попросил он. — Я решил начать собирать автографы разных героев...

Хобарт красиво расписался, Эйт потрясение воскликнул: «Здорово!» Остаток того дня он повсюду попадался Хобарту на пути, вежливо задавал вопросы, не забывая называть его «сэр», в общем, проявлял все признаки поклонения герою.

Состязание проходило в огромном вестибюле замка. Хобарту оно показалось длинным и скучным. В начале два полка, мушкетеров и копейщиков, которым предстояло расформирование, прошли хорошо подготовленным парадом. Копьеносцы перестраивались различными способами, мушкетеры стреляли холостыми патронами. Каждая шеренга салютовала отдельным залпом. Затем они торжественно сложили полковые знамена к ногам генерала Воланоса, он произнес речь, во время которой некоторые плакали. В конце концов, они сдали оружие и влились в толпу зрителей, чтобы посмотреть шоу.

Вдоль центральной оси арены быстро возвели забор. Мужчины с огромными круглыми щитами и в шлемах в форме ведер, закрывающих голову целиком, съезжались на лошадях с противоположных сторон забора, пытаясь выбить противника из седла шестами, похожими на весла от каноэ, а затем разъезжались в разные стороны. Благодаря забору, доспехам и голубому мху, покрывающему арену, риск серьезного увечья сводился к минимуму. Роллин Хобарт мирно раскуривал трубку и ждал окончания представления. Выражение его лица не изменилось, даже когда генерал Воланос, победивший в нескольких схватках, проехал мимо и бросил на него презрительный взгляд. Он мог себе позволить подождать, пока пчела, которую он запустил в карман принца Аксиуса, начнет давать мед. Если принц — эгоист, он непременно поможет Хобарту. Все люди этого повернутого мира обладали простыми монохромными характерами, как герои старой мелодрамы, что было дополнительной причиной нежелания Хобарта оставаться в нем. Представить себе женитьбу на девице, красивой, как обложка модного журнала, и совершенной до такой степени, что ни один человек... Все же ее привязанностью нельзя злоупотреблять. Хорошо бы Аксиус не подвел его!

Расчет оправдался. Когда Хобарт, извинившись, попросил разрешения удалиться и вернулся к себе в комнату, он обнаружил там принца, две монашеского вида накидки с капюшонами, меч, мушкет и карту Логайи. Все, как он просил!

— Пойдешь по Великой Западной Дороге до развилки: одна ветка уводит к варварам, а другая — к Коническим Горам, к тому месту, где мы впервые встретились. Ты уверен, что хочешь попасть именно туда? С пещерниками лучше не шутить, — напутствовал принц.

— Мне все равно, будь они хоть каннибалами десяти футов ростом. Я найду Гомона, даже если придется потратить на это остаток жизни, — сказал Хобарт.

— Ну, я тебя предупредил. Провожаю только до развилки!

— Спасибо тебе.

— Не за что. Я просто хочу убедиться, что ты и впрямь ушел.

Поправляя капюшон, чтобы плотнее закрыть лицо, Хобарт вспомнил о диадеме. Он замер в нерешительности. Если она сделана из золота, то стоит ее забрать... Но потом он достал украшение и положил его на кровать. Незачем расстраивать старого Гордиуса, отнимая у него золото под фальшивым предлогом. В плохо освещенном зале они наткнулись на принцессу Аргуменду. Хобарт остановился в испуге. Он ждал от принцессы криков, истерики, требования объяснений, но она просто спросила:

— Уже уходишь, принц?

Он кивнул.

— Могу ли я... хотя бы раз...

От этого не должно быть вреда, подумал Хобарт. Она бросилась к нему на шею, страстно поцеловала, прошептала: «Прощай, любовь моя», и бесшумно удалилась. Хобарт был благодарен ей за то, что не подняла шума и не попыталась отговорить. Вот если бы не ее избыточное совершенство... А может быть, он расчувствовался потому, что наконец-то уходит. Нет, лучше всего сразу забыть о ничего не значащей мимолетной близости...

Рядом безмолвно прошел часовой, снаружи в неясном свете прикрепленных к стене факелов незнакомый конюх передал им лошадей и огромную продуктовую сумку. Они, не торопясь, проехали по пустым улицам Оролойи — все логайцы должны спать в такой ранний час. За пределами города они пришпорили лошадей. Как ориентировался Аксиус на черной, как внутренности коровы, местности, осталось для Хобарта загадкой: или принц был ясновидящим, или умел читать по звездам. Чувство нерешительности от скачки в полной темноте на невидимой лошади угнетало Хобарта, привыкшего к однозначности Логайи. Интересно, что яркие звезды совсем не давали света. Совершенно одинаковые пятнышки складывались в четкие фигуры — круги, квадраты и более сложные конфигурации, напоминающие молекулярную структуру органических веществ. Да, в таком космосе придумывать названия для созвездий не составляет труда: вот та группа справа может именоваться Рулевым Колесом, по крайней мере, она на него похожа, тогда как «земной» Козерог в рациональном мозгу Хобарта никак не совпадал с реально существующими быками.

Он с нетерпением ждал, когда над горизонтом появятся новые созвездия, но и через час на небе ничего не изменилось. Постепенно Хобарту стало скучно. Может, Гомон прав, и здесь Земля становится центром Солнечной системы в соответствии с моделью Птолемея? В размышлениях о черно-белой логике, руководящей поведением людей, и геоцентрическом космосе, Хобарт вдруг осознал, что порядки этого мира подозрительно похожи на представления древнегреческих философов о природе вещей. Вряд ли такое полное сходство можно объяснить простым совпадением. Возможное открытие стоило того, чтобы заняться им поподробнее, если только кто-нибудь позаботится о заключении с ним, Роллином Хобартом, приемлемого контракта.

— Вот и развилка, — объявил Аксиус. — Ты поворачиваешь направо, я возвращаюсь в Оролойю. Решай сам: ждать тебе до рассвета, а потом мчаться во весь опор — поскольку, я уверен, отец пошлет за тобой погоню, — или продолжить медленное движение сейчас.

— Пожалуй, подожду, — сказал Хобарт. — Мне не следует... Ну здравствуйте, а это еще что такое?

Они прислушались: со стороны Великой Западной Дороги раздавался хорошо различимый в тишине стук копыт, которому аккомпанировал скрип колес.

— Сейчас неподходящее время для честных путешественников, — прошептал Аксиус. — Может, отец уже преследует нас?

— Вряд ли он отправил бы повозку. Но, на всякий случай, надо спрятаться, — ответил Хобарт.

Они тихонечко, но отнюдь не бесшумно, спешились и увели лошадей с дороги. Шорохи, по-видимому, достигли слуха неизвестного возницы, поскольку скрип телеги прекратился. На несколько секунд все замерли, слушая только собственное дыхание. Затем у незнакомца что-то заискрило, треснуло, желтый огонек сверкнул и погас, оставив в воздухе маленькую красную искорку. Она беспорядочно задвигалась в темноте, направилась в их сторону, остановилась, как будто прислушиваясь, снова чуть-чуть сдвинулась. Хобарт предположил, что это запал мушкета. Он задержал дыхание, когда искорка добралась до развилки, не доходя всего тридцати футов до места, где он стоял, прикрывая рукой морду лошади. Затем она исчезла. Снова раздался щелчок, вспыхнуло желтое пламя, и погасло, породив искорку, отличную от предыдущей. Огонь высветил тонкую восковую свечку в руке бородатого мужчины с лицом обыкновенного логайца, рассматривающего дорожный указатель. В свободной руке он держал прадедушку обреза, позади него виднелись очертания лошади. Незнакомец помахал свечкой вперед-назад перед указателем, задул ее, и красная искорка двинулась уже обратно по направлению к предполагаемой повозке, когда Аксиус вдруг чихнул — апчххи! Темноту разорвала ослепительная вспышка выстрела. Хобарт услышал, как мужчина вскарабкался на сидение, прикрикнул на лошадь, и повозка загромыхала по дороге в Барбарию.

— Ты не ранен? — спросил Хобарт.

— Ничуть, — ответил голос Аксиуса. — Однако интересный способ обращения с мирными путешественниками. Я не желаю, чтобы в мою сторону стреляли, пускай даже из пугача. Хочу вернуться назад в красивый, безопасный дворец.

Они вывели лошадей обратно на дорогу. Хобарт обо что-то ушиб мизинец ноги.

— И что бы это могло быть? — пробормотал он, нагнулся и принялся шарить по земле.

Взяв в руки найденный предмет, Хобарт обнаружил, что это мушкет — такой же, какой выдали ему перед охотой.

— Ты брал с собой мушкет, Аксиус? — спросил он.

— Нет. Я их ненавижу.

— Значит, кто-то другой обронил. Надо бы огня.

Аксиус, проклиная задержку, зажег собственную свечу. В двадцати футах от них на дороге, которую выбрал агрессивный незнакомец, в пыли лежал другой мушкет, за ним на границе света и тьмы они разглядели еще один.

— Кому могло понадобиться ехать ночью по этой дороге в повозке, доверху наполненной оружием? — спросил Хобарт.

— Думаю, Валтусу и варварам. Он, конечно, не был замечен ни в чем таком, но других предположений у меня нет, — сказал принц.

— Вот чему он так радовался на банкете! Значит ли это, что Логайе грозят неприятности?

— Видимо, да. Варвары с оружием и мы с пустыми руками — конец можешь придумать сам.

— Я полагаю, когда ты вернешься, то предупредишь отца.

— Чем больше я размышляю, тем меньше мне хочется говорить ему. Если Логайе придется вступить в войну, я предпочту куда-нибудь смыться. Например, в Пситорию, где правит кузен...

— Но тогда тот...

— Не хочу ничего знать, меня это не касается. Если так волнуешься, то иди и предупреждай сам!

— И пойду, — закричал Хобарт. — И ты вместе со мной!

— Но почему... — заблеял Аксиус.

— Для поддержки. Думаешь, мне хочется, чтобы твой старик подумал, будто я тебя где-то убил и сочинил байку в качестве алиби? Черта с два!

Аксиуса трясло от страха, он дико взглянул на Хобарта и неожиданно задул свечу. Он еще только разворачивался, чтобы удрать, когда Роллин прыгнул на него и схватил за накидку. Завязалась потасовка; Аксиус брыкнул Хобарта в голень, тот в ответ съездил ему по физиономии. Принц тут же заплакал и сдался.

— Не бей меня! Только не бей меня! — хныкал он.

— Замолчи, — прикрикнул на него Хобарт. Он зацепил дрожащие руки эстета себе за шею и водрузил его на лошадь. Прихватив найденный мушкет, он сел на своего жеребца и предусмотрительно поджег запал зажигалкой.

— Так, шаг вправо, шаг влево — буду стрелять. Марш домой! — напоследок сказал он.

— Тебе-то какое дело до судьбы Логайи, — продолжая причитать, Аксиус тронулся с места. — Ты вообще собирался сбежать отсюда.

— В общем, никакого, — согласился инженер. — Я просто не такой законченный эгоист, как ты. Хм-м-м, давай лучше придумаем историю о том, как мы узнали про похищение крупной партии оружия и последовали за вором.

— С чего мне подтверждать твою ложь? Может, лучше рассказать отцу, чего ты хотел на самом деле?

— Хорошо, тогда я поведаю ему, как ты помог мне.

Больше Аксиус не возражал.