"Маркиз Де Сад. Жюльетта (роман. Том 2)" - читать интересную книгу автора

ее спелые плоды, но теперь они сорваны, и я даже не представляю, зачем нам
эта сучка. Я больше не вижу в ней ничего пикантного и интересного, ей, я бы
сказал, недостает характера и пыла. Позволь дать тебе совет, дорогая: лучше
всего вновь соединить вместе это семейство, как это сделала когда-то
Природа, и оставить его в покое. Кстати, я уже предвкушаю мучительную смерть
этого ребенка, одна лишь мысль об этом, - лопни мои глаза! - вот-вот
заставит меня кончить.
Признаюсь честно, друзья мои, что в тот момент моя врожденная
жестокость отмела в сторону все прочие соображения: негодяй прекрасно знал
мою слабость, и неожиданная струйка нектара, обдавшая жаром мое влагалище,
вынесла Аглае окончательный приговор.
- Сейчас ты отправишься следом за своей семейкой, - заявила я девочке,
- нас возбуждает мысль отдать тебя в руки смерти, а мы из той неисправимой
породы людей, которые из всех законов признают лишь собственную страсть.
Несмотря на ее пронзительные крики и отчаянные мольбы, мы отдали ее
лакеям, и пока эти негодяи забавлялись с ней, как им вздумается, Сбригани
неустанно ласкал меня. Скоро наши рабы от удовольствия перешли к жестокостям
и, изрыгая мерзкие оскорбления по адресу той, перед которой совсем недавно
склоняли голову, они стали истязать ее. Напрасно Аглая простирала ко мне
свои прекрасные руки, моля о поддержке и пощаде, напрасно звала меня - я не
обращала на нее никакого внимания. Кажется, несчастный ребенок что-то
бормотал о наших тайных утехах, умоляя меня вспомнить те удовольствия,
которые я испытала в ту ночь - я оставалась глуха. Уносясь куда-то
далеко-далеко на волнах страсти Сбригани, который неистово содомировал меня,
я ощущала что угодно, только не сочувствие к этой девочке, ибо в тот момент
я превратилась в ее обвинителя и палача.
- Возьмите хлысты, - приказала я лакеям, - и выпустите всю кровь из
этой аккуратной задницы, которая доставила мне ночью такое наслаждение.
Аглаю уложили на узкую скамью, привязали веревками, а ее голову,
вставленную в железный ошейник, повернули так, чтобы я могла вдоволь
целовать ее рот, не выпуская из своего зада член Сбригани, которого в это
время порол слуга синьоры Донис. В каждой руке я сжимала и массировала по
лакейскому члену, а оба лакея обрабатывали плетьми обольстительное тело
нашей жертвы. В самый разгар этой сцены я испытала второй молниеподобный
оргазм, а когда, наконец, обратила взгляд на очаровательные ягодицы девушки,
они были в таком жутком состоянии, что невозможно было узнать некогда
атласную кожу. Я велела снять свисающий с потолка канделябр и подвесить к
потолочному крюку Аглаю за волосы; после чего ее ноги широко растянули в
стороны, привязали их веревками, я вооружилась многохвостовой плетью с
железными наконечниками и принялась терзать самые чувствительные места
девичьего тела, причем не менее двух третей ударов пришлись на развернутое
влагалище. Больше всего меня забавляли конвульсивные движения находящейся в
полуподвешенном состоянии жертвы: она то подавалась назад, уклоняясь от
ударов, сыпавшихся спереди, то делала выпад вперед, когда я целила в ее
заднюю часть, и каждый из этих акробатических трюков стоил ей очередного
клока роскошных волос. А когда в голове у меня мелькнула неожиданная и в
высшей степени удачная мысль, я извергла из себя третий поток спермы,
впрочем, извержением это назвать трудно, потому что это был настоящий
приступ, едва не лишивший меня чувств. Моя идея настолько захватила
Сбригани, что он тут же решил осуществить ее. Мы велели вырыть во дворе три