"Джанет Дейли. Мастер поцелуев" - читать интересную книгу автора

лежит в задней части кузова.
Мальчик опрометью бросился к опущенному заднему борту грузовика. Его
синие глаза округлились от изумления.
- Седло! Ух, здорово!
Взобравшись в кузов, он взял в руки и поднял вверх красивое, обитое
тисненой кожей седло, чтобы показать его матери. Держать на весу большое
седло было очень неудобно, но мальчик не подавал виду, что ему тяжело.
Подарок непременно требовалось опробовать, не откладывая. Это означало,
что надо поймать лошадь, бегающую в коррале, и приладить на нее новое седло.
После того, как поводья были укорочены, Тот-Кто-Должен-Идти-Двумя-Путями
вскочил на лошадь. Он проскакал по большому кругу перед хоганом,
демонстрируя свое умение перед родителями.
- Хотел бы я, чтобы Чэд ездил верхом так же хорошо, - пробормотал
Фолкнер и тут же пожалел о том, что упомянул о своем старшем сыне.
- Наш ездил верхом еще с той поры, когда был ростом не выше стебелька
юкки.
Белый Шалфей, говоря о Том-Кто-Должен-Идти-Двумя-Путями, избегала
называть сына по имени, поскольку слишком частое употребление имени
изнашивает его. Поэтому у всех Людей было по нескольку имен. Их сын, кроме
своего тайного имени, имел еще прозвище Голубоглазый, а также имя, которое
ему дали в школе, - Джимми Белый Шалфей.
- Сегодня он сказал мне, что нам надо завести овец, чтобы он мог
следить за ними, - сказала Белый Шалфей. - Он не хочет ходить в школу,
потому что ребята говорят, что он не относится к Людям.
- Он не индеец, - с чувством произнес ее муж, но тут же умерил резкость
и объяснил более спокойно: - Знаю, что дети от смешанных браков часто
считают, что они принадлежат к Людям, но я не хочу, чтобы наш сын отрицал,
что он наполовину белый. Он должен закончить школу. Он будет продолжать
учебу в колледже. Он получит самое лучшее образование, какое я только смогу
ему дать. Мы уже говорили с тобой об этом, и я не собираюсь менять свои
планы.
- Ты должен поговорить с ним, - сказала Белый Шалфей. - Ему не нравится
быть не таким, как все остальные.
- И тем не менее он другой... и это только начало, - мрачно объявил
Фолкнер. Затем он взглянул на жену и улыбнулся.
Но эта улыбка только еще больше встревожила женщину. Белый Шалфей
увидела, насколько она неискренна, и тяжелое предчувствие охватило ее.
- Я поговорю с ним, - пообещал мужчина.
Он помахал мальчику рукой, чтобы тот подошел к нему.
Тот-Кто-Должен-Идти-Двумя-Путями неохотно направил гнедую лошадь к ограде
корраля, где ждал его отец. Белый Шалфей наблюдала, как Смеющиеся Глаза
схватил уздечку и придержал лошадь, чтобы сын мог спрыгнуть на землю. Затем
она повернулась и вошла в хоган, чтобы начать готовить обед.
Фолкнер повел лошадь в корраль.
- Что это я слышал насчет того, что ты хочешь оставить школу? - спросил
он с кажущейся небрежностью, пока мальчик, поднявшись на цыпочки, распускал
подпругу.
- Они говорят, что мы бедные, потому что у нас нет овец. Но мы не
бедные, и потому должны завести овец, чтобы они все заткнулись. Когда ты
купишь овец, я буду присматривать за ними. Я уже достаточно взрослый, - он