"Джанет Дейли. Под сенью виноградных лоз " - читать интересную книгу автора

вин.
- Вы рисковали, мисс Дуглас. - Он присел на край стола и, скрестив на
груди руки, рассматривал ее с нескрываемым интересом.
- Вы тоже рисковали, пригласив меня, мистер Таунсенд, - отпарировала
она.
- Что ж, может, мы оба будем в выигрыше, - сказал он. - Но откуда вам
известны такие подробности о "Стегз лип"? Наводили справки?
- Как сказать. Я родилась в Напа-Вэлли. - С тех пор как много лет назад
Келли уехала из родных мест, она впервые упомянула о своих калифорнийских
корнях. Она создала себе новое прошлое, в котором не было смятения, боли и
унижения. Но сейчас место ее рождения могло обернуться во благо.
- Вот как? А я почему-то полагал, что вы родились и провели юность в
Айове.
- Мало кто все время живет на одном месте. Постоянно менять место
жительства - типично американская черта. Моя семья со временем перебралась в
Айову. - Келли подумала, что ловко вывернулась: сказанное ею трудно было
назвать ложью. - Давно, еще учась в старших классах школы, я проявила
интерес к родным местам и написала статью в школьную газету о винодельческом
районе Напа-Вэлли. Думаю, вы согласны со мной, что производство вин и их
дегустация никого не может оставить равнодушным.
- Действительно, - согласился он. - Хотелось бы ознакомиться с этой
вашей статьей.
- Перерою весь архив и пришлю вам экземпляр, - солгала Келли. Никакой
статьи она не писала, а если бы и писала, то и тогда не подумала бы
присылать. - Но предупреждаю, это сочинение непрофессионала. Тогда я только
подумывала о карьере журналиста.
- О тележурналистике вы тогда, конечно, еще не мечтали?
- Совершенно верно.
- А какие у вас теперь планы?
- К тридцати годам стать обозревателем на центральном канале, -
ответила Келли.
- А сколько вам лет сейчас?
- Двадцать семь.
- Еще можно успеть... - Кивнув, он отстранился от стола и, не меняя
положения скрещенных на груди рук, подошел к ней ближе, окидывая ее
взглядом. - Надо только перестать носить такие очки, сменить прическу и
надеть вместо этого пиджака, придающего вам слишком уж деловой вид,
что-нибудь более модное. Возможно, этот имидж сельской учительницы хорош для
Сент-Луиса, но здесь он не пройдет.
Келли оцепенела, уязвленная этой неожиданно резкой критикой. Пальцы ее
впились в кожаные ручки кресла - только так она смогла удержаться, чтобы не
вскинуть руки, защищая свои очки в черепаховой оправе и большой, как ей
казалось, изысканный пучок черных волос, уложенный на затылке.
Она никогда не считала себя красавицей. В лучшем случае просто
по-деревенски смазливой. И долго добивалась своего теперешнего студийного
облика. Его слова больно ранили ее. Он даже представить себе не мог, как
больно. Но за ее спиной был большой опыт насмешек и унижений. Навечно
останутся в ее памяти дружный смех на школьном дворе и жуткие дразнилки
вроде: "Толстуха, толстуха, жирное брюхо". Теперь она уже не заливалась
слезами и не убегала прочь. Келли научилась скрывать обиду.