"Юрий Владимирович Давыдов. И попал Дементий в чужие края..." - читать интересную книгу автора

видывал, потому что временами прибывали из Петербурга волонтеры в британский
флот. Нет, не за тем присаживался он на койку к Дементию, чтобы скоротать
тягучее госпитальное житьишко или чтоб утишить ноющую боль в сломанной
ноге, - жаль было боцману злополучного россиянина. Занесло малого к черту на
рога, поди придумай, как его избавить от проклятого капитана Хилдона.
И Дементий проникся симпатией к старичине, открывал наболевшую душу
прокуренному ворчуну с морщинистым, оспой меченным лицом.
Недолго, однако, согревал Дементия старый Пит. Как-то наскочил
сухопарый лекарь, покосился на боцмана рыбьим оком и велел убираться на все
четыре стороны. Пит вытянул из-под койки сундучок, обитый медными полосами,
простился с Дементием, помедлил, похмыкал да и был таков.
Ушел рябой боцман - Дементий вконец осиротел. "Эх, - думал, - не
нынче-завтра вытолкнут в шею, и шагай, раб божий, на постылую "Бьюти".
Вот уж годы будто бы цепью приковался Дементий к капитану Хилдону.
Попутал нечистый повстречать этого Хилдона в Иерусалиме. Святые места, а вот
н тебе, встретил дьявола. Ну раскумекал капитан, в чем беда-горе у Дементия,
посулил помощь и таким, знаете ли, прикинулся обходительным, ласковым, что
наш Дементий растаял. А капитан лисил: "Пойдем, брат, со мной, на верную
дорогу выведу". Пошли. И что же? Вывел-таки англичанин, чтоб ему пусто,
вывел... на Красное море, где соленое марево, как луком, глаза ест.
На Красном море у Джемса Хилдона парусник был, двухмачтовый востроносый
парусник, под названием "Бьюти", - туда и угодил Дементий Цикулин. А капитан
ухмылялся: здоровенный матрос, рослый, как констебль, а кулачищи, как у
силачей в лондонском цирке Астли.
Определил англичанин рязанского мужика в собственное свое услужение, ко
груди его тавро припечатал - распятого Христа с ангелочками - в знак, стало
быть, принадлежности. А нрав у капитана был бешеный, и лупил он Дементия за
малую, ну на волос, оплошность: и тростью по хребту вытягивал, и бутылкой
мордовал, и бронзовым подсвечником охаживал. Уж на что был крутенек прежний
Дементия барин, лов-цовский Пал Михалыч господин Ласунский, а и тот по
сравнению с Хилдоном агнец смиренный.
Для чего, для какой надобности Джемс Хилдон в Иерусалим ко святым
местам ездил, того Дементий не ведал. Но вот для чего да зачем востроносая
его "Бьюти" по Красному морю шныряла - тому Дементий свидетелем: промышлял
Хилдон неграми-невольниками, а при случае паломников доставлял с берегов
Африки к берегам Аравийским, в Джидду, откуда уж рукой подать до Мекки.
В Джидде покусился Дементий на первый побег. Народу там сгустилось
пропасть: шум, гам, пыль, зной. Отправились они с капитаном за покупками,
Дементий затесался в толпу - и давай бог ноги. А бог и не дал! Изловили-таки
Дементия, сунули беднягу в корабельный канатный ящик, в темень сырую сунули,
и выпустили, когда уж "Бьюти" лётом летела.
Пролетела она, востроносая, мимо бурых африканских берегов, мимо
островов коралловых, выпорхнула в Индийский океан, легла курсом на
северо-восток.
Океан большой, и большое небо над ним, солнце катается от горизонта к
горизонту, ночью звезды сеет щедрый сеятель. Однако какая в том радость
Дементию? И какое, скажите, ему удовольствие, что уж очень хорош оказался
город Бомбей?
Съехал как-то капитан на берег - не на тот, где Бомбей, не на
островной, а на матерый, - прогуляться надумал и слугу Дементия в провожатые