"Юрий Давыдов. Нахимов " - читать интересную книгу автора

Юрий Владимирович Давыдов

Нахимов

Глава первая

Едва завязывалась артиллерийская дуэль, сигнальщики вбегали на
возвышения. Вбегали легко, даже, пожалуй, щегольски, как на ванты. Они
первыми видели черный полет смерти. И кричали зычно, как впередсмотрящие:
- Берегись, наша!
Или:
- Чужая!
А смерть присвистывала:
- Чьи вы?.. Чьи вы?..
- Разрешилась! - кричал сигнальщик.
И тотчас грохот: бомба "разрешилась от бремени". Случалось, что она
плюхалась где-то неподалеку, в рытвину, в яму, наполненную недавним ливнем,
и тогда начинала шипеть прерывисто и злобно. А матрос-сигнальщик, озорничая,
поддразнивал:
- Пить... Пить... Пить...
Нахимов объезжал севастопольские бастионы. Во всем облике Павла
Степановича не было ничего воинственного, картинного: фуражка почти на
затылке, сбившиеся на коленях брюки без штрипок. Он объезжал позиции на
смирной лошадке, сидя в седле неловко, как сидят моряки. Слезал с лошади
неторопливо и осторожно, не так, как выпрыгивал из шлюпки на влажную гальку,
где сипел прибой.
Отнюдь не писаный красавец, в мешковатом сюртуке, при шпаге (трофейной,
отнятой у турецкого флагмана), рыжеватенький и голубоглазый, он осматривал
укрепления, разговаривал с офицерами, с матросами и солдатами, и разговор
его был так спокоен, будто свист, грохот, самая смерть не имели решительно
никакой важности ни для него, ни для тех, кто был рядом.
Потом он поднимался к сигнальщику. Адмиральские эполеты горели густым,
спелым блеском. Неприятельские стрелки сразу примечали сутуловатую фигуру с
подзорной трубой. Офицер молил Павла Степановича сойти вниз. Нахимов
отмалчивался. Иногда ворчал, что никого-с не держит-с, господин офицер волен
укрыться в блиндаже, а он, Нахимов, должен поглядеть, что делается у господ
союзников.
Пальба не умолкала.
- Берегись! - кричал сигнальщик.
Бомба присвистывала:
- Чьи вы?.. Чьи вы?

1

Бомбы были из каши. Хлебный мякиш раскатывали в блин, насыпали жидкой
гречневой каши - получалась бомба. Бомбы швыряли в эконома, по-нынешнему
сказать, интенданта, хозяйственника, едва тот показывался в столовой.
"Бомбардировка" считалась бунтом.
Бунтовщиков пороли. Впрочем, бунтовали в корпусе значительно реже,
нежели подвергались порке. Мальчишеские тощие зады белели на жесткой скамье.