"Юрий Владимирович Давыдов. Капитаны ищут путь " - читать интересную книгу автора

разрази его гром, не желает служить эдакой скотине и лучше уж останется на
островке.
Но когда корабельная шлюпка отвалила от берега, Селькирк побледнел: в
ту минуту он явственно вообразил жизнь на необитаемом острове. Душа
шотландца дрогнула, он попросился на борт. Увы, капитан дьявольски
усмехнулся. Однако все же снабдил несчастного боцмана одеждой, оружием,
еще кое-чем. Ну и молитвенник сунул. Добрый малый понимал: не единым
хлебом... Вскоре паруса истаяли за горизонтом, а боцман долго еще стоял на
берегу, погруженный в горестное оцепенение.
Итак Селькирк зажил на островке. Потекли дни, недели, месяцы. Сперва
отшельник тосковал, мучился, но потом притерпелся, а потом даже и вовсе не
печалился о грешном мире с его суетой сует. Построил хижину. Выучился
ловить коз. Приручил козлят и порой, поставив их на задние ноги,
отплясывал с ними менуэт. Когда одежда износилась, смастачил платье из
козьих шкур. Вот только сапожное ремесло у него никак не ладилось, и
боцман щеголял в чудовищной обувке.
- Погодите! - воскликнул Шишмарев. Он давно уже порывался что-то
сказать. - Простите, ведь это история...
- Тс-с, - остановил его рассказчик, - минуту, Глеб Семенович,
минуту... - И Шамиссо продолжал: - Селькирк отжил на острове уже четыре
года и четыре месяца. И вот однажды в бухту вошли корабли капитанов
Роджерса и Куртнея. Моряки изумились, приметив на скале бородатого
человека в одеждах из козьих шкур. Но еще круче изумились, признав в нем
земляка. Селькирк был рад-радешенек. Однако не желал покидать свою
обитель, и Роджерс с Куртнеем едва не силком увезли его в Англию.
Шамиссо улыбнулся Шишмареву.
- Вот я и говорю, - поспешно молвил лейтенант, - история-то эта,
правда несколько измененная, знакома мне, ей-богу, знакома! Помнится, дал
мне дед книжку, называлась она "Жизнь и приключения Робинзона Крузо,
природного англичанина". Робинзон этот, господин Шамиссо, похож как две
капли воды на вашего боцмана Селькирка. Признаться, Робинзон был другом
моей юности. Да и совсем еще недавно купил я в Питере два томика. А перед
отплытием черт догадал подарить приятелю в Кронштадте. Негоже, знаете, а
жалею, ей-ей...
- И справедливо, - заметил Шамиссо, - книга удивительная. Написана
лет сто назад и будет жить еще столько же, если не дольше... Ваша правда,
Робинзон и Селькирк похожи, как родные братья: ведь историю шотландца
использовал сочинитель Дефо.


Все спят на палубе, на вольном воздухе. Бодрствуют лишь вахтенные.
Рулевой, поглядывая на картушку компаса, мурлычет под нос. И старик океан
подпевает. Чудится, не плывет "Рюрик" - летит сквозь звездную тьму, килем
едва касаясь волн.
Спит истомленная за день команда. Не могут уснуть лишь поэт Шамиссо и
художник Хорис. "Где найти слова, чтоб описать это?" - думает один. "Где
взять краски, чтобы передать это?" - думает другой...
Серебряная дудка подшкипера приветствует солнце. Поднимается команда,
вяжет койки, шлепает босыми ногами. Второй заливистый сигнал - и закипает
приборка.