"Ю.Н.Давыдов. Этика любви и метафизика своеволия " - читать интересную книгу автора

80-х) годах отличается от интереса к ней в широких кругах интеллигенции в
60-е годы. Начиная с конца 50-х годов интерес к философии в нашей стране
возрастал в обстановке, когда обозначился - ставший на долгое время притчей
во языцех - спор "физиков" (шире - людей, ориентировавшихся на науку как
высшую ценность) и "лириков" (людей, более ориентированных на ценности
нравственного порядка). Причем вплоть до конца 60-х годов "физики" явно
доминировали над "лириками". Это нашло свое отражение в тяготении
подавляющей части молодежи на естественнонаучные факультеты, которое
сопровождалось презрительным отношением ко всякой "гуманитарии". Потому и
философский интерес, углублявшийся в широких кругах интеллигенции, носил на
себе отчетливо выраженную "естественнонаучную" печать. Это был интерес к
философии, понимаемой как "методология", наука о верных путях к истине,
учение об истинном мышлении. Что же касается вопроса "Что есть истина?", то
на него следовал автоматический ответ: истина - это то, к чему приходит
наука, когда она руководствуется верной методологией: истинным, логически
выверенным мышлением. Ответ, тем более автоматический, чем меньше замечалась
тавтология, лежащая в его основе: истина - это то, что постигнуто на путях
истинного мышления. Последнее же - это научно выверенное мышление,
руководствующееся логикой, получившей строго научную форму. Как видим,
нравственный аспект понимания истины, а тем самым и толкования философии,
явно оказывался здесь как бы "ни при чем".
На рубеже 60-70-х годов, когда в споре "физиков" и "лириков" чаша весов
явно склонилась в сторону последних и сфера гуманитарии, включающая как
эстетическую, так и этическую области, как проблематику красоты, так и
вопросы добра и зла, была "реабилитирована" в глазах общественности целиком
и полностью, иное содержание приобрел также и философский интерес, ставший к
тому же еще более широким. Становилось все более распространенным мнение,
что наука сама по себе (и в особенности естественная) не может сделать
человека лучше: она может лишь снабдить его, взятого таким, каков он есть,
все более и более мощными орудиями власти и разрушения, не гарантируя от
использования этих орудий в самых ужасающих целях. Вот тут-то и встала во
весь рост проблема нравственности именно как философская проблема, которая
ранее была отодвинута на второй план интересом к методологическому и
теоретико-познавательному аспектам философии.
Но как только вековечный вопрос "Что есть истина?" обнаружил для нашей
общественности не только логико-методологический, не только
"гносеологический", но и нравственный аспект, связанный уже не столько с
вопросом "что существует" и как это существующее правильно постичь, сколько
с вопросом о том, что должно существовать и как это должное утвердить в
межчеловеческих отношениях, иным стал и интерес к философии. Освоение
философии, которое раньше было, так сказать, "экстенсивным", требующим все
новой и новой "философской информации" - сведений о новейших философских
тенденциях, концепциях, построениях и т. д., явно начало приобретать
некоторые черты интенсивности, сосредоточения на небольшом круге философских
проблем, глубочайшим образом связанных с человеческой жизнью.


4

В русле такой ориентации философского интереса приобрели свежесть