"Сергей Давыдов. Санаторий доктора Волкова " - читать интересную книгу автора

врага, не закрывали собой амбразуру, но они, - отец с силой произнес
"они", - воевали с фашизмом. Вот это важно!
- Твои товарищи? Ты мне не рассказывал.
- Об их гибели тоже было написано две строчки.
- Где написано?
- В справках. Как у тебя в альбоме: "Пилот не вернулся, считается
утерянным". Так тогда писали в документах.
Да, так писали. Но отец не все учитывает. За день до гибели писателя на
таран пошел его знакомый, пилот Мередит. Значит, Сент-Экзюпери знал о
таране. Другого выхода у него просто не было, уж такой у него был дурацкий
самолет, без всякого вооружения.
- Посмотри, - вновь упрямо сказал Олег. - Написано же: "Считается
утерянным". Считается!
- Я не знал, что у него даже пулемета не было...
- Вот же написано: "Сент-Экзюпери снова летает на "лайтнинге", это
моноплан с двойным хвостом. Ни пулемета, ни брони, никакого оружия для
нападения или защиты..."
- А-а... понял! На высотных самолетах учитывают каждый килограмм груза.
Он взлетал над своей территорией, поднимался на высоту, недоступную для
истребителей того времени, делал съемки, потом возвращался опять на свою
территорию и тогда снижался. Таков был расчет. Но в полете может всякое
случиться. Допустим, внезапно испортится двигатель. В результате - снижайся
над территорией врага или в зоне, где вражеские истребители... Могло так
быть?
- Ну, могло.
- Скорее всего именно так и случилось. Пришлось снижаться, надеясь, что
"фокке-вульфов" поблизости не окажется.
- Но они были, - сказал Олег.
- Были. И согласись, что летающий фотоаппарат против истребителя
бессилен.
- Таран! - твердо сказал Олег.
С сожалением поглядев ему в глаза, отец произнес:
- Не знаю... и никто этого не знает. Взяв альбом, Олег заверил:
- Узнают. Я еще докажу всем! Мне надо только... я напишу во Францию?
- Не торопись. Если бы ты узнал что-то новое, а так... Ты же знаешь
только то, что написано в книгах.
- О таране нигде не написано, - не сдавался Олег. - Вот в Смоленске мне
все говорили: нет окопа, нет окопа. А я нашел!
- Да нет, ищи. Ищи. Это прекрасно. Никто тебя не отговаривает. - Отец
улыбнулся и неожиданно попросил: - Дай мне альбом.
- Он тебе нужен?
- Я люблю Экзюпери.
- Все равно я все на память знаю. Бери.
И У меня ведь погиб друг. В блокаду. При неизвестных обстоятельствах.
- Кто это? Тот самый, что врачом был?
- Да. Я тебе рассказывал о нем. После войны я пытался навести справки о
его гибели, но... В Ленинграде столько людей тогда искали своих близких.
Ничего не удалось узнать.
Замолчав, отец подпер подбородок ладонью. Борода забавно завернулась
набок. Не шла отцу борода. Столько интересного мог отец рассказать о себе.