"Сергей Давыдов. Приключения Митьки-минера, мастера Сверлилкина и пастуха Калины " - читать интересную книгу автора

всхлипнула и выбежала из избы. Митька бросился за ней.
- Мамка!
Сверлилкин закрыл глаза.
- Шашкин! - заскрипел он зубами. - Ну подожди ж!
Вернувшись к себе в сарай, Сверлилкин дождался ночи и пробрался к
погребу, в котором Шашкин хранил, видимо, все припасы. На погребе всегда
висел громадный амбарный замок, но такому мастеру, как Сверлилкин, это была
не помеха. Он сунул в замок отмычку, покрутил, повертел, и замок открылся.
"Это нам проще, чем сверло заточить, - думал Сверлилкин, опускаясь по
шаткой лестничке под землю. - Так, теперь спичку зажжем. Ишь ты! Вот оно
где!"
Неровный свет спички выхватил из темноты большие белые бидоны, какие-то
ящики и сундуки.
"И не прячет, гад. Уверен, что немцы не тронут его".
Он зажег еще спичку и увидел несколько свертков, лежащих на сундуке.
Пощупал свертки - во всех было сало. Вот она, плата за его ремонты!
Взяв самый большой свёрток, Сверлилкин быстро поднялся наверх, запер
замок и пробрался огородами к Тимохиным.
- Кто тут? - услышал он тревожный оклик, узнал голос Митьки. - Чего
надо-то?
- Где ты, Митя? Чего не спишь? На-ка, парень, и помалкивай в
тряпочку! - положил Сверлилкин сало в Митькины колени. - За мамкой получше
приглядывай! Больно она у тебя горячая, не натворила бы чего!
- Дак я смотрю, - проронил из темноты Митька. - Когда смотреть-то, -
добавил он, пошевелившись. - С коровами я целый день. А мамка из-за чего
больше-то убивается, что, говорят немцы, как аэродром построют, так всех
отсюда выгонют нас. В Германию, что ли. Дяденька Сверлилкин, ты у них
работаешь, дак, может, слыхал: точно это или нет?
"Вон оно что... вот тебе и "неплохой немец", как Шашкин говорит!
Конечно, всех выселят, у аэродрома не оставят!" - понял Сверлилкин.
- Да не волнуйся ты! Когда ещё аэродром готов будет. Это же не сверло
заточить! Береги мамку! А чего это ты не спишь, а? - Он повернулся было
уходить, но вдруг спросил: - Где у вас тут Домовщина? Далеко?
- Километров эдак с десять, даже поболе. Леса там большие. А что?
- С десять, значит? Ну ладно. Про сало никому, слышишь!

Не мог он никак угомониться в своем сарае, вертелся на топчане,
задремывал ненадолго, но тут же вскакивал и выходил наружу.
Село спало так крепко и тихо, будто не было никакой войны, словно на
земле покой да благодать.
Спали русские избы. Спали в них немецкие солдаты.
На всё село один часовой у комендатуры, да и тот, наверное, дрыхнет!
Утром, точно в семь выйдут на шоссе немецкие машины. Цепочкой потянутся
к аэродрому сельчане, и он сам пойдет в автомастерскую, станет там промывать
коленные валы да чистить и чинить немецкие маслопроводы. Вечером все придут
домой. Немцы отправятся в кино, кинотеатр для них открыт в комендатуре, а
сельчане начнут заниматься своими домашними делами.
Среди сельчан немало мужиков. Есть и такие здоровые, как Шашкин.
Неужели их души примирились? У некоторых - да. Но не у всех же! Вон Митькина
мать, дай такой винтовку только! И другие найдутся.