"П.Г.Давыдов, А.Е.Кирюхин. Этюд о крысином смехе ("Шерлок Холмс") " - читать интересную книгу автора

Теперь, при свете дня, я, наконец, смог разглядеть его. К
четырехэтажному зданию с массивными старинными башнями по бокам примыкали
два крыла более поздней постройки. Над центральным строением возвышалась
башня с узким готическим шпилем. Большие часы на ней были лишены минутной
стрелки и доброй половины цифр. Фасад здания, похоже, не раз подвергался
многочисленным переделкам. Увитые плющом лепные карнизы, амуры, атланты,
нависающие над краем крыши химеры ("У-у, какие гнусные морды", - пробормотал
Холмс, завидев их) - все это разнообразие складывалось в неповторимый
бредовый ансамбль. Навес над парадным подъездом поддерживали две
мужеподобные кариатиды. Рядом с восстановленными дверями стоял дворецкий
Квентин в черном костюме и мрачно смотрел на царившую кругом суматоху.
- Добрый день, джентльмены, - сказал он, заметив нас. - Если вы к
старому лорду, то он умер.
- Вы слышите? - обратился ко мне Холмс. - Он и вправду умер. Это
хорошо. Значит, народу будет много.
В этот момент дверь распахнулась, и рванувшийся внутрь Холмс сшиб с ног
священника в черной сутане, который выходил из замка под руку с высоким
человеком в темно-синем плаще. Последний помог святому отцу подняться, затем
сурово посмотрел на Холмса и, погрозив ему пальцем, произнес:
- Как говорили древние египтяне - "когито эрго сум"* [Мыслю,
следовательно существую (лат.) - прим. OCR.] - что означает: не зная броду,
не суйся в воду. Пейте элениум.
- Кто это? - спросил я у Квентина, когда странная пара удалилась.
- Длинный - это доктор Мак-Кензи, - ответил тот, - а священника я и сам
первый раз вижу.
- Пойдемте внутрь, Уотсон, - подергал меня за рукав Холмс - Истина
требует нашего присутствия.
Наконец-то мы оказались в зале. Былая пустота сменилась многолюдной
толпой - здесь собрался весь цвет Лондона. Пробираясь вперед, мы неожиданно
очутились лицом к лицу с мистером - нет, теперь уже с лордом - Дэниелом
Блэквудом. Как это ни странно, он был трезв.
- О, друзья мои, вы пришли! А у меня такое горе! - Дэниел зарыдал.
- Мужайтесь, мужайтесь! - говорил Холмс. - Мужчине не пристало плакать!
Я тем временем осматривал зал и приглядывался к гостям. Леди Гудгейт
привлекала всеобщее внимание, но это было внимание, каким пользуются
прокаженные: на них всем хочется посмотреть, но подойти близко никто не
решается. Угол, который она занимала, старательно обходили стороной. Если вы
видели гиппопотама Джимми в лондонском зоопарке, вы можете смело утверждать,
что видели леди Гудгейт, различие совсем небольшое. Слой румян не мог скрыть
ее возраста, приближавшегося к шестидесяти. В руке она держала молитвенник,
а в ее очах фанатичным огнем горела неиссякаемая вера. Мне стало страшно.
- На самом верху - донесся из-за моей спины голос Холмса. - Уотсон, вы
слышите? Оказывается, книга с деньгами лежала на самом верху шкафа!
Я задрал голову. Высота шкафа была, по меньшей мере, десять футов.
- Ну и что? - спросил я.
Холмс досадливо поморщился:
- Не находите ли вы, что леди Гудгейт, как это ни прискорбно, просто не
в состоянии достать книгу с такой высоты? Следовательно, деньги взяла не
она, а кто-то другой.
- А если бы она встала на стул?