"Дж.Мэдисон Дэвис. Заговор Ван Гога " - читать интересную книгу автора

Девушка покрепче ухватилась за перила и медленно спустилась по
лестнице. Внизу она перешагнула через пятна собственной крови и нашарила
веревочку, ведущую к выключателю. Пыль повсюду: на верстаке с инструментами,
на банках с краской, на коробочках для гвоздей и шурупов... На глаза
попалось несколько кусков кожи. Должно быть, Мейер собирался что-то
смастерить. В углу, напоминая древний танк, высилась печка-водогрейка,
переделанная с угля на газ. За ней ничего, кроме все той же пыли и паутины.
Судя по всему, Шток не обыскивал подпол, иначе пыль не лежала бы таким
ровным слоем. Впрочем, он все-таки вывернул ящик с инструментами и поискал
под верстаком, потому как возле ножек остались следы. Что, если та вещь
находится здесь, внизу? Эсфирь неторопливо осмотрела все места, куда не
добрался Шток, однако в конечном итоге сдалась и поднялась наверх, где было
слышно, как Хенсон бродит по второму этажу.
Спальня поначалу казалась многообещающей, но и в ней осмотр дал лишь
один тривиальный результат, а именно, что здесь жил пожилой человек. Из
чулана выброшена одежда, которую Мейер не мог носить, наверное, уже
несколько лет. В углу шкафа за обвисшим пальто выстроилось полдесятка
зонтиков. В вытащенном из комода ящике обнаружилась пара сломанных часов.
Девушка пнула стопку поношенного нижнего белья. Несколько непарных запонок.
Майонезная банка с горсткой центов.
Угол комнаты занимал ворох бумаг, вываленных из письменного стола.
Квитанции по зарплате двадцатилетней давности. Бланки налоговых деклараций.
Судя по записям, до выхода на пенсию Мейер работал в городском управлении
водоснабжения. В марте прошлого года перенес операцию, после чего прошел
курс радиационного лечения и химиотерапии. Брошюра, утверждающая, что "есть
много путей преодолеть последствия хирургического вмешательства в половую
сферу мужчины". Под всеми этими залежами нашлось также несколько купонов для
супермаркета и небольшой клочок пожелтевшей бумаги.
- Он писал в редакцию, - сказала Эсфирь, осторожно поднимая газетную
вырезку.
- Насчет чего? - спросил Хенсон, копаясь в глубине чулана. Наградой за
его труды стала стопка зачитанных книжек, все в стиле вестернов.
- Жаловался на осветительные мачты. Они ему мешали спать. Днем и без
того шумно, а теперь еще и ночью светло.
- А, на "Ригли-Филд"? Да уже несколько лет прошло. Они держались до
конца. Это был последний стадион, который устроил у себя ночное освещение.
- В общем, ему это сильно не нравилось. Пишет, дескать, "дурацкая
игра".
- Все игры дурацкие, - заметил Хенсон. - Если задуматься, какой в них
смысл?
Эсфирь отыскала еще несколько просроченных купонов и пролистала
календарь за 1985 год.
Хенсон пересек комнату и открыл ящик прикроватного столика.
- Смотрите-ка. - Он показал ей пару старых фотографий.
На одной с краю стояла пометка: "Июль 1966". Младенец с пухлыми щечками
спит, заткнув рот кулачком.
- Вы? - спросил он.
- Одеяльце мое. Мать до сих пор хранит его в чемодане.
- Должно быть, снимок он держал возле кровати.
- Наверное, оставил у себя, когда мать эмигрировала. - Эсфирь быстро