"Дж.Мэдисон Дэвис. Заговор Ван Гога " - читать интересную книгу автора

это кажется обычной статистикой. Бейсбольные фанаты всю жизнь сходят с ума
от статистики. А номерки мы потом проверим.
Хенсона, похоже, гораздо больше интересовала поднятая с пола гравюра.
Прищурив глаз, он разглядывал изображение камышей.
- Вам никогда не встречались рисунки Эла Хиршвельда? Он в каждой своей
работе прятал имя жены... Или дочери? В общем, некая Нина.
Девушка кивнула, хотя и не поняла, о чем он толкует. Она положила
снимок с командой "Чикаго Кабс" на батарею, а сверху накрыла менорой.
- Он разбил все, что только можно разбить.
- Вообще-то, вы могли бы и продать кое-какие вещи.
- Я? Черта с два! Да будь они хоть с иголочки, все равно не стану
марать руки!
Она с такой яростью все это выпалила, что Хенсон даже вздрогнул. Эсфирь
пару секунд мрачно разглядывала плинтус, потом нагнулась и из-под батареи
вытащила пыльную мышеловку с кусочком давно засохшей приманки. Да, теперь
все принадлежит ей. Вот что хотел ей дать Сэмюель Мейер. Наследство из
дешевой мебели. Заскорузлого сыра. Наследство из предательства.
Девушке вспомнилось, как часто мать говорила ей, зло прищурив глаза,
что худший из людей тот, кто предает своих. Такое обобщение в
действительности относилось по большей части к Мейеру, однако до сих пор ей
казалось, что Роза подразумевала предательство жены и дочери. А теперь?
Неужели матери было известно истинное лицо Сэмюеля Мейера? У нее не хватило
сил сообщить об этом властям? Или она молчала ради дочери?
- Пойду посмотрю в задней части дома, - сказала Эсфирь.
- Нос только зажмите, - отозвался Хенсон и пошел вслед за ней.
Кухня оказалась столь же спартанской и унылой, как гостиная. С гнилой
вонью от раскиданного мусора и оттаявших готовых обедов соединился едкий
запах уцененного мыла. Судя по всему, банки из-под майонеза Мейер
приспособил для хранения продуктов. Сахар, мука... Теперь все было высыпано
на пол. А может, одну такую баночку он зарыл на заднем дворе? Не исключено.
Мешок с мусором, выставленный возле двери, выглядел так, будто угодил в лапы
сенбернару. Среди объедков валялось полдесятка консервных банок, причем в
трех из них когда-то была свинина с бобами. ("Ага, Мейер не очень-то жаловал
кошерную пищу", - отметила про себя Эсфирь.) Бутылка из-под сливового сока.
Старые газеты.
Кухонный шкаф столь же радовал глаз, как и мусор, хотя коробки и банки
с продуктами по большей части остались целыми. Сельдь в винном соусе.
Узенькие пачки макарон с сыром. Консервированные спагетти. Сухие супы с
лапшой, в основном с мясным вкусом. На столике возле плиты - таблетки против
гастрита, несколько видов слабительного и пузырек с рецептурными таблетками.
Надпись гласила: "Эм-Эс Конт, болеутоляющее".
Хенсон тем временем проверял морозилку в древнем, еще овальной формы,
холодильнике, вилка которого была выдернута из сети.
- Что это? - спросила Эсфирь, взяв пузырек с таблетками.
- Морфин, - ответил Хенсон. - Так, понятно... Получается, в дом
вторглись вовсе не наркоманы, верно? Молодцом.
- Мне это и в голову не пришло, - сказала девушка, - но вы правы.
("А насколько сильное это средство? Какую боль он испытывал?")
Пока она разглядывала наклейку, Хенсон по выражению лица понял ход ее
мыслей.