"Дж.Мэдисон Дэвис. Заговор Ван Гога " - читать интересную книгу автора

надо будет появляться в гостиной, но потом все же собралась с духом.
- В первую очередь - самое трудное, - сказала девушка и развернулась
лицом к комнате.
Хенсон отдернул шторы. Возле камина - темная, давно подсохшая лужа,
откуда тянулся дугообразный след, ведущий к откинутому с пола ковру. Да, она
помнила, как поскользнулась в отцовской крови. Девушка отвернулась, и тут ей
в глаза бросились бурые брызги на ручке кресла.
Шток сначала прострелил Мейеру колено. Говорят, это самая болезненная
рана, которую только может причинить пуля. Возможно, полковник действительно
был не прочь превратить старика в инвалида, но, скорее всего, он просто
хотел развязать ему язык. И в этот момент ворвалась Эсфирь. Сбив девушку в
подпол, Шток выстрелил ей вслед три раза. Первая пуля просто чиркнула по
ребру и расплющилась о бетонную стяжку. Вторая пробила левую грудь у
основания и вышла, вырвав кусок мяса чуть ниже подмышки. ("Можете считать
это просто глубоким порезом", - так сказал ей хирург, зашивая зияющую
прореху.) Третья же пуля едва не задела легкое, однако развернулась вверх и,
не причинив сколько-нибудь серьезных повреждений, засела прямо за ключицей.
Врачи выдвинули гипотезу, что пуля, вероятно, столкнулась с пластиковой
пряжкой на бретельке лифчика, если эта пряжка вошла в рану так глубоко, что
хирурги ее заметили в самый последний момент. Впрочем, после изучения
рентгенограмм их больше стала волновать шишка на голове от удара о бетонный
пол, нежели огнестрельные раны пациентки. "Стрельба - все равно что
риэлторский бизнес, - любил говаривать ее инструктор по огневой
подготовке. - Все дело в том, чтобы удачно попасть в правильную точку".
Пока чикагская полиция возилась с решеткой на парадном крыльце, Шток
"успокоил" Мейера двумя выстрелами в лицо и бежал через черный ход. Если бы
не подростки, игравшие неподалеку в соке и обратившие внимание на пальбу,
Шток вполне мог спуститься в подвал, проверить девушку и, выяснив, что она
просто потеряла сознание, добить ее. После чего вернуться к Мейеру и под
пытками выжать из него сведения про ту самую таинственную вещицу.
Опасливо переступая через засохшие потеки крови, Хенсон проверил все
распоротые диванные подушки, он по очереди мял их и прощупывал. Затем,
поставив диван обратно на ножки, пошарил во всех его щелях, откуда извлек
кусок газеты, начатый кроссворд, кое-какую мелочь и красную расческу с
надписью "Пеп Бойс". Эсфирь тем временем крутила в руках керамическую
фигурку молочницы, которую, должно быть, смахнули с серванта или кофейного
столика. Статуэтка, как выяснилось, потеряла свое голубенькое ведерко. Из
пары подсвечников, которыми обычно украшают каминную полку, на месте остался
только один. Впрочем, металл на поверку оказался дешевеньким, напоминавшим
свинец с каким-то серебристым покрытием. Ничего ценного. В углублении на дне
тоже пусто.
Кое-какие вещи были брошены возле батареи парового отопления:
обгрызенная пепельница с небоскребом, книжечка льготных купонов для
супермаркета и менора - солидная штуковина, вовсе не из дутой бронзы, хотя
один стебель недавно погнут. В месте изгиба образовалась трещина, обнажив
чистый металлический излом. Никаких тайных отделений или секретных ящичков
не нашлось, хотя на основании Эсфирь различила клеймо и выгравированную
надпись - "Штайниц, Ним".
Она уже собиралась отложить ее в сторону, как в голове пронеслась
мысль: "Менора. С юга Франции". Уж не очередное ли доказательство, что Мейер