"Гай Давенпорт. Кардиффская команда (Из сборника "Кардиффская команда")" - читать интересную книгу автора

рвутся.
Уолт качнулся на стуле назад, засунул руки в карманы и расцвел улыбкой.
- Давай подружимся. Сказал он. Обнюхаем друг друга, как хорошие
собачки. Ты Сайрил. Мы - Уолт и Сэм. Марк с нами заканчивает до les
vacances(17). Набивает нас культурой.
- Нянчится с нами, добавил Сэм.
- Марк - ассистент Маман в некотором роде, а мать Сэма - лучшая подруга
моей.
Еще один лучший друг Маман - можно сказать, наверное, Марк.
- А что они делают, спросил Сайрил, месье Бордо с твоей матерью?
- Ну, ответил Сэм, отвечая за Уолта, чей рот был набит, они вместе
читают книжки, делают заметки, обсуждают всякое. На прошлой неделе,
например, они читали Шпенглера(18), абзац за абзацем, говорили о нем,
записывали что-то.
Что-то насчет эпохи и стиля. Сидят очень близко друг к другу. Пенни
вплетает свои пальцы в волосы Марка, а тот целует ее в затылок. Марк ей
печатает на машинке, книги приносит, ищет что-нибудь в библиотеках. А
ближе к концу дня они ебутся. Если у них получится ребенок, мы с Уолтом
будем менять ему пеленки, присыпать тальком и брать с собой в разведку.
- А что такое Шпенглер? спросил Сайрил.
- Совершенно лысый немец, написавший толстую книгу о том, что у всего
есть стиль.
Уолт едва уловимым взглядом показал Сэму на длинного мальчишку в cabine
telephone(19) на углу, чьим единственным одеянием были воздушные штанишки
до колен, так низко съехавшие с бедер, что бумажник, заткнутый одной
половинкой сзади за пояс, стягивал их почти на самые ягодицы. Животик
плоский, как доска.
Грязные босые ноги.
- Принято к сведению, кивнул Сэм. Марлевые штаны от пижамы и под ними -
ничего. Глянь - тупая девка из Атланты на террасе, виски заказывает.
- Такова наша антропология, сказал Уолт Сайрилу. Иногда мы
взаимодействуем с субъектом, но чаще просто наблюдаем и обмениваемся
замечаниями, хотя обычно знаем, о чем думает другой. Вчера мы вогнали в
фонарный столб один костюм-тройку в котелке тем, что целовались и хватали
друг друга за промежности.
Комочек сайрилова носа задергался, большие серые глаза стали круглыми,
как франки, а рот сжался в кривую улыбочку.
- Зачем? спросил он.
- Сводим счеты. Костюм-тройка в котелке, получивший по башке от столба,
- очко в нашу пользу.
- Я в смысле, проговорил Сайрил, сглатывая, хватать.
- О, мы всегда так делаем. От этого мы счастливые.
- На самом деле, сказал Сэм, мы цивилизованы в разумных пределах, нас
вышколили, чтобы мы заняли свое место, как выражается Маман, в
аристократии отрочества, которая правит Францией со времен Третьей
Республики(20). Поэтому вместе с семинаром Марка для двенадцатилетних
гениев, который, кто знает, когда-нибудь может стать таким же известным,
как семинар Александра Кожева(21), мы увлекаемся городской антропологией,
анархией и сексом.
- Сексом, повторил Сайрил, глядя в свой пустой стакан. Мне через месяц