"Наби Даули. Между жизнью и смертью " - читать интересную книгу автора

ворота принимают живых, в задние выносят мертвых.
Однажды утром нас выгнали во двор. Шел дождь вперемешку со снегом.
Под ногами чавкало. Холодный ветер пронизывал до костей.
Немецкие солдаты стали возле дверей бараков. Тех, кто не мог или не
хотел выйти, они выгоняли палками: гитлеровцы решили <проветрить>
помещение. Большинство пленных выскочило в одних гимнастерках. Редко на
ком была шинель. Обувь истрепалась. На головах - лишь пилотки, и то не у
каждого.
Эти тысячи людей были обречены, казалось, на медленное умирание. Но
человек не так-то легко поддается смерти. Он борется с ней до последнего
вздоха. Тягались с нею и мы как только могли. Об этом можно было бы долго
рассказывать.
У меня износились сапоги. Нужно было что-то придумать. Я раздобыл две
дощечки и приколотил к каждой по две деревянных чурки. Потом приладил их к
подошвам сапог и накрепко привязал. Ступать на них, конечно, было трудно,
зато ноги не промокали. Такой <универсальной> обувью пользовались многие.
Шинели у меня не было. Мы с Гришей ходили, укрывшись одной шинелью.
Некоторые шутники называли нас обоих вместе <страусом>. Но и сами они не
меньше походили на эту диковинную птицу.
Про еду говорить много не приходится. Раз в день нам давали полусырое
варево из немолотой гречки, да и того доставалось всего по пол-литра на
брата. Мы всякий раз доваривали эту баланду - выцеживали гречку, снимали
шелуху, толкли и запускали обратно в ту же воду, размешивали и ели не
спеша, растягивая удовольствие. Более расторопные успевали развести тайком
костер и перекипятить свою долю.
Люди на глазах старели, обрастали. Даже самые молодые походили на
высохших старичков.
...Итак, нас выгнали в тот день во двор. Уже близится полдень, а мы
еще стоим под открытым небом. Холод пробирает до костей, и мы топчемся на
месте, словно вся огромная толпа отдалась какой-то исступленной пляске.
Большая часть пленных столпилась у ворот, обращенных к городу.
Немецкий часовой что-то угрожающе кричит, но толпа все ближе и ближе
подступает к колючей ограде: по ту сторону ее собрались жители Борисова,
главным образом женщины и девушки. В руках у них свертки с едой и одеждой.
Немцы бросили к заграждению еще группу солдат. Однако весь лагерь уже
повернулся лицом к горожанам. Казалось, вот-вот начнется митинг.
- Сыночки, - крикнула вдруг за оградой какая-то женщина. - Нет ли с
вами Валерия Иванова?
- А как его по отчеству?.. - отозвался один из наших.
- Кузьмич, сынок, Кузьмич, - ответила женщина.
Она пробилась вперед, к заграждению. Мы видели ее седые волосы.
Валерия среди нас не оказалось. Не нашлось и таких, кто знал бы его.
Старуха, вытирая заплаканные глаза, качала головой.
- Ох, бедные, ох, несчастные мои, - причитала она, всхлипывая.
- Дуся! - раздалось вдруг среди нас.
И молоденькая девушка бросилась с той стороны к забору. Навстречу из
толпы пленных пробиралась к ней изможденная фигура.
- Хальт, хальт!* - закричал немецкий солдат и преградил девушке
дорогу. Но она не остановилась.
_______________