"Дмитрий Дашко, Антон Перунов. Исправленному - верить " - читать интересную книгу автора

мучительно-навязчивыми, дошло до того, что стали сниться кошмары. Вокруг
меня жила и не подозревала о скорой катастрофе огромная и прекрасная страна.
Моя родина. Которую, как оказалось, я очень люблю. И вот смотреть на нее, на
эти улицы и набережные, полные прохожих, на купола храмов и флагштоки
кораблей было почти невыносимо больно, ведь я-то знал, что предстоит стране
уже через восемь лет.
Вторым источником переживаний стала тема предстоящих убийств и насилий.
Я не пай-девочка, но становиться киллером, пусть и с высокими помыслами...
тяжело. Я понимаю деятелей черносотенного движения, которые только грозились
всей этой революционной когорте страшным народным гневом и так толком ничего
не предприняли в итоге. Для православного человека, а в массе своей
черносотенцы - глубоко верующие христиане, один митрополит Антоний
Храповицкий чего стоит, загубить человеческую душу - худший смертный грех.
Сам я, хоть и крещеный, но в вере слаб, да и времена у нас, в начале
двадцать первого (я пока не причислял себя к началу двадцатого, этакий
путешественник, слишком уж многое, тотально многое отличалось в духе вековой
границы). Поэтому закалка и некая готовность к действию сидят во мне плотно.
Хорошо ли это - не уверен, ведь в итоге я собираюсь бороться с врагом его же
оружием, сам уподобляясь дракону из сказки. И как уберечься? Я непрестанно
думал об этом и не находил ответ.
Все эти мысли в совокупности с плохим питанием доконали меня
окончательно. Однажды ночью, после очередного сонного кошмара, я подскочил
на кровати и внезапно понял - так дальше нельзя, мозг сгорит. Решение пришло
сразу и бесповоротно. Я решил стать на время тенью. Жить внутренне строго,
не вступая в отношения с женщинами и, тем более, не создавая семью, не
накапливать богатства и не иметь собственности, посвятить всю жизнь свою
спасению Отчизны. И если таки эта священная цель в итоге сбудется, то потом,
возможно, я сниму с себя этот обет. Так сказать, выйду из затвора.
На душе чуток полегчало. Не отпустило совсем, но... поразмыслив, понял,
что своим решением соединил себя с этой, царской Россией незримыми узами,
которые только сам и в силах разорвать. Я подошел к окну и долго смотрел на
серую Неву, прислонившись горячим лбом к стеклу. Окончательно придя в себя,
выпил воды и улегся спать. И с того дня кошмары отступили.
'Брать' графа в Санкт-Петербурге представлялось весьма рискованным
занятием. Гораздо практичней провернуть задуманное в случае выезда его
светлости в московскую усадьбу Отрадное.
Орлов-Давыдов был женат на некой баронессе де Стааль, с которой
впрочем, жил раздельно. Уже несколько лет она к их общему удовольствию
проживала в Баден-Бадене. Значит, ночью граф будет спать в одиночестве.
Проведя разведку окрестностей усадьбы, я остановился на наиболее
рациональном варианте. Граф недавно приобрел роскошный автомобиль и теперь с
ветерком на нем катался, правда, сам не управлял, наняв для этого шофера.
Вот на этом факте я и сконцентрировался. Ездил граф на из изготовленном
в Англии Роллс-Ройсе 'Серебряный призрак'. Машина оправдывала свое название:
кузов целиком окрашен серебряной краской, а шумы от хода и работы мотора
снижены до неприлично низкого для того времени уровня.
Водителем у графа работал иностранец, англичанин. Обряженный в сплошную
кожу, в фуражке с лакированным козырьком, перчатках с крагами, белом
шелковом кашне и в пылевых очках, он выглядел каким-то роботом-придатком к
машине, а не человеком.