"Андрей Дашков. Черный "Робер", я не твой" - читать интересную книгу автора

делать с неудобным свидетелем. Старуха была подлой, как последняя сука. Но
она действительно спала, так что особых проблем не предвиделось. Или почти
не предвиделось. Вовчик медленно сдал назад, пока не поравнялся с лошадиным
трупом, лежавшим на обочине.
Чистая работа - в том смысле, что нигде не видно крови. У лошади
были сломаны ноги, а голова вывернута под неестественным углом. По крайней
мере, животина быстро отмучилась. Если парень пытался добраться на ней до
живодерни, то выбрал неудачное время...
Вовчик вылез из машины и придирчиво осмотрел передок "ровера". У него
отлегло от сердца - нигде ни единой царапины или вмятины. Фары и подфарники
целы. Только белый налет на бампере, будто... пудра или кокс. Вовчик
потрогал налет пальцами - стирается легко, как сухая пыль.
Он сплюнул и направился поглядеть на человеческое тело, распластанное
на шоссе в пятнадцати метрах от клячи. Он подходил осторожно, хотя после
такого удара не выжил бы никто. К немалому удивлению Вовчика, и тут все было
сухо. Это хорошо - не придется мыть салон, отделанный кожей... Длинный плащ,
когда-то считавшийся по артикулу белым, окутал фигуру мертвеца, словно
простыня. Или саван, что было ближе к делу. Только лысая голова, обращенная
лицом вниз, торчала наружу из этого кокона. Голова имела "нездоровый"
желто-серый цвет. Впрочем, покойнику цвет подходил как нельзя лучше.
Вовчик попинал труп носком своего дорогого и высококачественного
ботинка. Это было все равно что пинать ком стекловаты. Тогда он наклонился
и перевернул мертвеца на спину. Тот весил не больше, чем мамаша Ида. Череп
явно пострадал при ударе, и лицо выглядело слегка перекошенным. Впечатление
асимметрии усиливалось из-за застывшей на нем ухмылки. Но и при жизни лицо
наверняка было отталкивающим - костяная болванка, туго обтянутая кожей,
которой явно не хватало, чтобы плотно закрыть рот. Ни с того, ни с сего
Вовчику вдруг пришло в голову, что мертвец улыбается... благодарно и слегка
иронично. Дескать, удружил ты мне, кореш!
Он затруднился бы с первого взгляда определить возраст и даже пол
своей случайной жертвы. Из щели безгубого рта выпирали желтые, но большие и
здоровые зубы. Белков не видно под полуприкрытыми пергаментными веками;
Вовчик отнес эту особенность на счет слабой освещенности. Приплюснутый нос
чем-то напоминал свиной пятак. Бритая голова была разрисована или татуирована
на манер карты звездного неба. Вовчик, в число неожиданных и небесполезных
талантов которого входило умение ориентироваться по звездам, ясно различал
так называемый "зимний треугольник". Он специально приподнял полу плаща,
чтобы лучше рассмотреть руки. Те оказались разными, будто крабьи клешни. В
скрюченной и недоразвитой левой мертвец сжимал многолезвийный армейский нож,
а в большой и жилистой правой - раздавленные песочные часы. Осколки
стеклянной колбы впились ему в ладонь, образуя пятна синевы, однако и в этих
местах из-под кожи не просочилось ни единой капли крови.
Вовчик огляделся по сторонам. Давным-давно он не оставался наедине
с ночной природой. Мир выглядел нетронутым, если не считать шоссе,
разрезавшего землю пополам. Звезды сияли холодно и безразлично. Все предметы
отбрасывали фиолетовые тени. Даль была беспредельной. Вовчик впервые увидел
все это сквозь призму своей относительной малости и кратковременности. На
мгновение закралась дикая мысль, что он - последний Робинзон, только что по
неосторожности прикончивший своего последнего Пятницу. Вовчик, который
происходил из "благополучной" семьи, был в детстве начитанным мальчиком.