"Андрей Дашков. Стервятник" - читать интересную книгу автора

ласки стали более смелыми. Спустя минуту Сегейла уже жадно отвечала на
них, а Стервятник невольно думал о том, что если ей и суждено стать его
последней любовницей, то она, безусловно, того стоит...
Соседство любви и смерти, распаленного тела Сегейлы и холодных плит,
под которыми были лишь истлевшие кости, подстегивало его страсть, дразнило
пресыщенные вкусы и приятно щекотало нервы. Люгер чувствовал себя так,
словно был главным соучастником какого-то неведомого преступления, но
теперь, когда оно уже было совершено, оставалось только наслаждаться его
плодами, потому что в этом склепе оно могло оказаться последним. Но он
ошибался - кое-что еще должно было произойти...
Уже не удивляясь тому, что все еще может испытывать удовольствие,
несмотря на окружавшие его глухие стены и отчаяние, поселившееся в душе,
Слот решил довести эту ночь ни с чем не сравнимой любви до логического
завершения.
Он медленно раздел Сегейлу, стараясь не упустить ни малейшей детали,
запоминая каждый изгиб ее тела, выражение серых прозрачных глаз и то, как
вздрагивают от страсти темные губы... Вскоре должна была погаснуть
свеча... Он снял с себя оружие, рубашку и защитный жилет. Назойливая мысль
о том, что, возможно, он совершает безумство, крутилась в его голове, но
потом ласковые руки Сегейлы коснулись его кожи и все остальное показалось
ему не таким уж важным...
Он почти швырнул женщину на каменную крышку саркофага, а затем сам
ощутил ладонями могильный холод камня. Судорога пронзила обнаженное тело
Сегейлы и бронзовые отсветы умирающего пламени заплясали на ее груди и
бедрах. Это зрелище еще больше завело Люгера; медленно, причиняя любовнице
и самому себе сладостную муку, он слился с нею в одно разгоряченное
четверорукое и четвероногое существо, но все-таки не избежал мысли о том,
что, может быть, занимается любовью последний раз в жизни...
Пламя свечи заколебалось перед тем, как погаснуть, и, наконец, тихо
умерло, оставив после себя только лужицу мгновенно застывшего воска.
В наступившей тьме Люгер слышал только собственное шумное дыхание,
стоны Сегейлы и завывания безутешного Газеуса по ту сторону магической
двери. Стервятник ощутил внезапную опустошенность. Как галлюцинацию
воспринял он новое появление призрачного голубого света, в котором лицо
Сегейлы приобрело мертвенно-белый оттенок. Вначале почти незаметный, свет
становился все более ярким; как оказалось, он исходил из облака,
сгустившегося под куполом усыпальницы и принявшего очертания гигантского
человеческого уха.
Но не это заставило Люгера остановиться на самом интересном месте.
Теперь склеп был освещен светом, падавшим сверху, и сквозь густую
сеть разметавшихся волос Сегейлы Стервятнику стала видна часть надписи,
высеченной на крышке саркофага, - начальные буквы имени и дата рождения.
Он почувствовал, что у него пересыхает в горле. Он даже утратил интерес к
телу, трепетавшему под ним и с благодарностью отвечавшему на его ласки.
Сегейла удивленно смотрела на него, но он уже не видел ее прекрасного
лица. Его взгляд был прикован к каменной плите. Очень медленно он протянул
руку и отвел в сторону волосы Сегейлы. Глазам его предстала следующая
надпись:

Шаркад Гадамес