"Посланник" - читать интересную книгу автора (Парфёнова Анастасия)

Глава 11

...Упрямая девчонка. Есть вещи, которые приходится делать, нравятся они или нет. Сейчас у них есть сила, чтобы всё провернуть с наименьшими потерями. Верные люди, внедрённые на ключевые посты, надёжно нейтрализуют собравшиеся у стен города «почётные эскорты» прибывших на экстренный Совет удельных князей (Леек назвал бы это «личными армиями», но ляпнуть такое вслух было бы непростительной грубостью). Охрана самого Дворца Тысячи Домов предана Тао беззаветно. А лучники Стальной тысячи уже расставлены на секретных галереях под потолком Зала Советов. Более чем достаточно, чтобы вбить немного смысла в упрямые головы князей пустыни. А если нет... Что ж, на нет и суда нет. Вряд ли это станет самым кровавым из организованных им в своё время переворотов. Необходимо прекратить бесконечные внутренние свары, раздирающие Тысячу Княжеств после падения Династии, в противном случае Данаи окажется неспособна хоть что-то противопоставить стремительно надвигающемуся Набегу.

Вопрос: если он сейчас собирается перестрелять всю кастовую аристократию пустынных княжеств, то что забыла в самой гуще кровавой бани эта девчонка?

— Я иду на Совет Тысячи. Сопровождайте меня.

И ведь сопроводили. А что им ещё оставалось? С махараджани на Данаи спорить не принято.

Даже если по этим махараджани плети плачут горючими слезами.

Прошли в Зал Совета втроём, уверенно и нагло. Сэра, закутанная в тёмный (безумно дорогой) каэлрийский плащ, вместо пропуска царственным движением махнула рукой, на мгновение блеснув зеленоватыми ногтями. А также инкрустированным драгоценными камнями клеймом на внутренней стороне ладони, однозначно свидетельствующем о высоком кастово-генетическом ранге. Каком именно, стражи, правда, разглядеть не успели. Оно и к лучшему, а то у бедняг вполне могло сердце прихватить. От неожиданности. Леек и Тао, оба закованные в доспехи ритуальных стражей, возвышались за её спиной двумя угрожающими машинами смерти, выгодно отличаясь от большинства полным отсутствием каких-либо украшений. Даже эмблемы рода не было на их плащах, что вызвало немало косых и озадаченных взглядов.

Зал был действительно велик: огромный амфитеатр под куполом золотистого хрусталя. И весь он был заполнен отчаянно интригующими князьями.

Сэра высокомерно прошествовала к пустующему Изумрудному трону и села, демонстрируя спокойную уверенность. Леек и Тао обменялись полными отчаяния взглядами, а затем Леек коротким движением кисти подал лучникам наверху знак подобрать подбородки и приготовиться. Оба воина махараджани, даром что про себя обещали устроить-таки госпоже хорошую порку, отточенным движением скользнули на отведённые традицией позиции за её спиной. Слева — для капитана Тигриной Сотни, личной гвардии махараджани, Раджанша Тао. Справа — для главнокомандующего объединённых армии и флота, главного военного советника махараджани, Леека Безродного.

Тишина растеклась по великому Залу, как волна, идущая от брошенного в вязкую воду камня. Князья, минуту назад увлечённо препиравшиеся между собой и думать забывшие о существовании такой мелочи, как трон, вдруг начали резко, как по команде, оборачиваться к символу абсолютной власти и чистейшей кастовой крови. Леек нервно усмехнулся под закрывающими лицо пластинами шлема шок оказался столь велик, что никому пока даже в голову не пришло потянуться за оружием.

Тишина текла липким, приторно-сладким потоком.

Сэра, тихо, из-под капюшона.

— Подними забрало, Леек

Он поднял. Лицо, знакомое всем присутствующим. Грязный низкорожденный, смесок, бастард! Выскочка, вздумавший бросить вызов самому порядку мироздания. Существо, смешанное происхождение которого было явно написано на его желтоглазой физиономии, вдруг посмевшее встать во главе почему-то оказавшейся непобедимой армии наёмников. Презираемый всеми ими, он умудрился так взбаламутить местное политическое общество, что этот Совет был специально созван, чтобы решить, что же с ним делать.

Вот теперь все присутствующие, включая немногочисленных женщин и детей, потянулись за оружием.

— Теперь ты, Тао.

Раджанин Тао, Тигр Песков, Воин Заката, легендарнейший и наипреданнейший воин старого махараджи (а также, заметим, обладатель одной из самых длинных и самых ценимых родословных в мире), поднял тонкие и прочные щитки забрала. Толпа ахнула. Даже те, кто не помнил Тигра Песков лично, не могли не узнать эти тонкие, сильные, воспетые в веках черты рода Раджанин. В конце концов, его изображение — или, в крайнем случае, изображение кого-нибудь из его предков — красовалось на доброй половине гобеленов в том же самом Дворце.

А Сэра держала паузу. Неплохо держала, грамотно, пока наконец опытному в контроле над толпой и манипуляциях Лееку не захотелось дать ей хорошего пинка. Но Леек, как известно, в этом мире чужой. А Данаи Эсэра — нет. И своих людей она чувствовала лучше. Никогда, даже в самом кошмарном сне, не приснится высокомерному князю песков, что воскресший из мёртвых Воин Заката будет служить узурпатору. Самому князю предать законного владыку — элементарно. Но не воину рода Раджанин.

Один из них (судя по выгравированному на нагрудной пластинке ястребу, глава рода Арджанов) неуверенно начал:

— Госпожа... — замолчал, не зная, как продолжить.

Сэра чуть дёрнула плечами, и тяжёлый капюшон упал, открывая точёные черты и зелёные глаза Изумрудной Династии. Ещё одна волна вздохов рябью пробежала по застывшей в ожидании толпе — хотя они и не ожидали меньшего, но всё-таки увидеть перед глазами живую изумрудную принцессу — испытание не для слабонервных.

— Мы должны убедиться... — безнадёжно начал Арджан.

Данаи Эсэра небрежно вскинула руку, и льющиеся с потолка золотисто-зелёные лучи упали на генетическую метку. Узор на внутренней стороне ладони у детей знатных родов был с рождения — обычно стилизованный символ, обозначающий сочетание тех или иных генетических линий. Позже (в случае Сэры — неделю назад) в узор имплантировались драгоценные камни и магические нити, дававшие отпрыску что-нибудь, с точки зрения родителей, полезное, например ключ от родовой сокровищницы. Впрочем, для того что она сейчас задумала, никакие дополнительные ухищрения, помимо тех, что даны от природы, не требовались. Едва луч света упал на метку, как та вспыхнула зеленью и серебром, трон запылал яростным факелом, по потолку пробежали изумрудные волны.

— Я, Данаи Эсэра, дочь Изумруда, прошу и требую. Я, Данаи Эсэра, смертная женщина, слушаю и повинуюсь. Я отдаю свою судьбу в руки высших, чтобы они распорядились ею для блага Данаи, — на мгновение застыла, вглядываясь в никуда. Сейчас она видела маленький кусочек своего будущего (традиционно крайне неприятный кусочек), который непременно сбудется, если претендентка и в самом деле займёт Изумрудный трон. Чуть вздрогнула, по щеке скатилась одинокая слеза. — Данаи Сойш. Иш-а-нараи.

«Во имя этого мира, да будет так. Я принимаю».

Голос её был шёпотом, но он эхом разнёсся по гулкому помещению.

Леек вдруг понял, что в это мгновение над крышей Дворца Тысячи Домов формируется образ прекрасного драгоценного камня, а сам город издали кажется охваченным тёмно-зелёным пламенем.

Махараджани вернулась на свой престол.

Песчаные князья хором вздохнули. Шок проходил, и в сознании у них начинало прочно оседать понимание ситуации. Изумрудная Династия вернулась. Мало кто был от этого в восторге, и Леек не винил их. Папаша Эсэры, с какой стороны ни взгляни, мягко говоря, оставлял желать лучшего. И убили его собственные подданные не зря. А теперь вот появилась молодая дочурка с карманной армией... Если бы на той стороне находился сам Леек, то никому из их троицы не позволили бы уйти из зала живыми.

Посланник чуть шевельнул рукой, готовясь дать команду...

— Нет, — сказала Сэра. Тихо, но твёрдо. — Отец правил таким способом. Но не я.

Его рука вновь опустилась. Вряд ли кто-либо понял все нюансы этого обмена, но суть была ясна. Опять все застыли в неуверенности. Это были гордые люди. Сильные люди. Люди, знающие не понаслышке о тяжёлых решениях. Они будут ненавидеть свой выбор, но доведут кровавое дело до конца. Это было написано на смуглых обветренных лицах.

Он боялся, что она сделает ошибку. Что начнёт говорить о Набеге, об опасности, нависшей над миром. Начнёт объяснять, убеждать, просить. Построит ситуацию так, будто вынуждает их принять своё правление, угрожая детскими сказками.

Глупец. Данаи Эсэре, махараджани Изумрудной Династии и правительнице Великой Пустыни, уроки управления собственным народом не требовались.

— Если верить моему верному другу и учителю, — едва заметный кивок влево; тёмный локон на мгновение коснулся бархатной щеки, — в последнее поколение Изумрудная Династия потерпела поражение в попытке исполнить долг перед Данаи.

Потрясение. На Данаи боготворили предков. Даже о врагах не говорили дурно, если те были мертвы. То, что сейчас произнесла Сэра, несмотря на безупречно вежливую форму, было смертельным оскорблением. Более того, она произнесла это махарадже. Самое страшное: это сказано о собственном отце.

— Кто-нибудь здесь думает, что Раджанину Тао можно не верить?

Тишина.

— Что ж, в таком случае мне не остаётся ничего иного, кроме как посвятить своё существование снятию этого позора с чести своего Дома. Кровью, если понадобится.

Тихий шелест — в её пальцах вдруг появился тонкий, сделанный из цельного изумруда кинжал. Легендарный Дапаи Аш, «Честь Данаи», ритуальное оружие Династии, применяемое с одной и только с одной целью. Сердце Леека вдруг рухнуло куда-то ниже пола. О Высшие, как бессмысленно...

— Пусть тот, кто не считает более Дом Изумруда достойным находиться на этом троне, выйдет вперёд и скажет слово. Данаи Сойш. Иш-а-нараи.

Она избавила их от необходимости пачкать руки. Одно слово — и девчонка всё сделает сама. Леек медленно закрыл глаза. Эта — сделает. Эта — не отступится. И все в Зале вдруг отчётливо поняли, что так и будет.

Сколько родственников у этих людей погибло в застенках твоего папаши, девочка?

Тишина показалась горьким и солёным морем.

И никто не произнёс ни слова.

Слёзы текли по её лицу, не скрываясь, драгоценные слёзы пустыни, когда медленно-медленно убирала Данаи Аш в ножны.

— Данаи Сойш. Иш-а-нараи, иш-а-нараи. Я принимаю...

Купол содрогнулся от приветственных криков...

Виктория шла рядом с ним, нервно закусив губу, и любому взглянувшему на неё было ясно, заветным желанием девчонки в этот момент было дать дёру. Чем дальше, тем лучше.

— Просто продемонстрируй им технику объединения, — в сотый раз объяснял Олег. — И постарайся не выглядеть слишком растерянной. Это даже ты можешь, я сам видел. Остальное уже сделано.

— Я не хочу! — в тысячный раз объясняла Виктория. Протест, вина, обида и страх смешались в этом детском выкрике, превратив его во что-то отвратительно напоминающее нытьё. Она мысленно пинала себя за эти поскуливающие и плаксивые нотки, но предательский язык не желал слушаться, выводя всё то же: — Я не хочу.

Кто-то в глубине её мыслей устало вздохнул.

Олег вдруг резко остановился, и она замерла, глядя на его сжатые кулаки, на болезненно сведённые напряжением плечи. Дышал Посланник медленно и, судя по всему, считал про себя до ста. Без особого успеха.

— Девочка, — голос такой злой... и старый. — Запомни, в нашей проклятой Вселенной мало кого интересует, чего ты хочешь. Уясни это сразу, и избавишь себя в будущем от большого горя.

Что-то было в его словах, в интонации. Она собрала всю свою злость.

— Ты, судя по всему, уяснил не сразу? — издевающиеся, насмешливые слова.

— Нет. Не сразу. — Он вновь двинулся вперёд. И Виктория была столь поражена, что автоматически двинулась следом. Что-то только что произошло, чему она не могла подобрать названия. Едва ли не впервые за всё время их знакомства она бросила короткий взгляд на настоящего Олега. Без масок и без притворства. — Покажи им технику объединения, постарайся выглядеть уверенно. Вот всё, что от тебя требуется.

Очень короткий взгляд.

Они зашли в «отправную», где Олег коротким жестом приказал ей лечь на одну из кушеток. Экономными, быстрыми движениями закрепил электроды на теле, что-то подкрутил. Уже когда опускал на её виски узенький обруч, один из артефактов чужих, Виктория, зная всю тщетность попытки, простонала:

— Но почему именно я?

— На этот вопрос Вселенная тоже не любит давать ответ.

«Это всё из-за отжиманий. Из-за них, проклятых. Но разве это честно? Каких-то двести отжиманий — и...» Она провалилась во тьму.

Ментал казался необыкновенно чётким, похожим на реальный мир. Он всегда такой, когда входишь в эту реальность вместе с Олегом. Ирина как-то объясняла, что мозг учителя, должно быть, гораздо более дисциплинирован, а импульсы его подсознания настолько сильные, что придают картинке устойчивость. Там, где остальные видели грубо нарисованную схемку или же расплывчатый сон, для Олега был лишь ещё один мир, во всём богатстве его причинно-следственных связей.

Сам Посланник появился не позже чем через пару секунд: вышел откуда-то из-за её спины, обогнул Избранную, точно столб, и, уже удаляясь, бросил короткое:

«Шевелись».

Они были в каком-то огромном здании, гулкие коридоры которого эхом отражали торопливые шаги. Виктория лишь краем глаза заметила причудливо переплетающиеся на стенах травяные узоры, как Олег уже широким шагом входил в необычайно торжественный зал.

Виктория поймала себя на том, что оглядывается с неподдельным любопытством. Амфитеатром разбегающиеся высокие кресла, плавно взмывающие стены, прозрачный купол из синеватого стекла, да нет, из хрусталя! А возле дальней стены — возвышение, на котором величаво расположился... Трон. Другого слова для этого изящного сооружения, точно вырезанного из подёрнутой дымкой небесной голубизны, было не подобрать.

Минутку. Трон? Ну, это уже смешно! Да в каком веке они живут, в конце концов!

Олег резко выдохнул, и Виктория перевела удивлённый взгляд на него. Посланник стоял перед жемчужно-голубым троном, и, хотя лицо его было спокойно, в нём чувствовалась... надломленность. Виктория удивилась. Что-то тут было... Минуточку, если это место программировал сам Олег, то может ли быть так, что на заданные им параметры наложились какие-то образы из подсознания? Воспоминания?

Посланник резко взмахнул рукой, Виктория уловила обрывки сжатых, точно электрические заряды, программ, промелькнувших в пространстве. Трон исчез, оставив лишь обычное, такое же как и сотни других, кресло. Резким взмахом головы указал на него девушке, и, когда та замешкалась, взял её под локоток и почти волоком дотащил до нужного места. Виктория шлёпнулось на ненавистное сиденье, гордо вскинув голову, и вновь вынуждена была прибегнуть к трюку с Серой Волчицей, чтобы не расплакаться или не наброситься на него с кулаками.

Олег посмотрел на это (даже сама Виктория была вынуждена признать — жалкое) зрелище, затем губы его скривила какая-то странная и очень невесёлая усмешка.

— Ничего. — Рука погладила собранные в конский хвост русые волосы. — Прорвёмся. В конце концов, какой у нас остался выбор?

И отвернулся, оставив её ловить отблески неожиданной, как солнечный лучик, ласки.

Остальные стали прибывать в тот же миг, как Посланник открыл допуск к этому месту. По одному, парами, группами в десятки и даже сотни человек, они вдруг материализовывались в голубоватых лучах света, с любопытством оглядывались, занимали места. При мысли о работе, потребовавшейся, чтобы организовать эту встречу, у Виктории начинала болеть голова. Вряд ли в истории планеты была ещё хоть одна международная конференция, на который были бы столь широко представлены все народы и группировки. Никакой дискриминации, ни по полу, ни по возрасту, ни по национальности. Если на то пошло, не все из явившихся были людьми. Виктория насчитала не менее десяти настоящих (то есть имеющих собственное обличье) собак, трёх шимпанзе, одну гориллу (самку). Пара дельфинов, касатка, тюлень, один очень старый тигр (единственный представитель кошачьих — остальные, должно быть, сочли эту мышиную возню ниже своего достоинства) и одна растерянная слониха. И у всех было право голоса.

Ау, расисты, ворчавшие по поводу цвета кожи, куда же вы делись? Вымерли, наверное. Как динозавры. Вообще, в ментале речь могла идти лишь о планетном происхождении. Землянин — значит, свой, к какому бы биологическому виду он (она, оно) ни принадлежал. Виктория подозревала, что к столь неожиданной терпимости приложил руку Олег. Сами бы homo sapiens дать гражданские права змеям не додумались.

Из людей немногие решились явиться в своих собственных обличьях. Трюк с заменой своего виртуального тела на образ кого-нибудь другого был освоен едва ли не самым первым. Вот и теперь Виктория заметила как минимум полсотни знаменитых актёров... некоторых в двух и даже в трёх экземплярах.

На фоне этого идиотизма выгодно отличалась их ученическая группа: все щеголяли действительно оригинальными, штучного изготовления телами, все привели за собой целый шлейф собственных учеников и последователей. Виктория краем глаза пыталась проследить за многочисленными питомцами Анатолия. Эти, отличавшиеся пёстрым обликом и экзотически-расслабленной одеждой, с подозрительной целенаправленностью рассредоточились по всему Залу, карманы их оттопыривались подозрительно толковыми программами... как она подозревала, вирусными. И зачем бы это бывшему однокашнику тащить на мирную встречу отряд хорошо вооружённых бойцов?

Возможность спросить предоставилась довольно скоро: Толик, повинуясь нетерпеливому жесту Олега, занял место слева и чуть позади её трона... то есть кресла. Сам Посланник стоял справа.

— И что всё это значит? — Она не стала утруждать себя мысленной речью, но голос понизила.

— Познакомься со своей личной службой безопасности. А теперь выпрями спину и попытайся выглядеть безмятежно.

Она выпрямила спину и послала собравшимся чуть рассеянную улыбку. На девочку, ничем не выделявшуюся в общей толпе, обращали мало внимания. А вот на стоящих за её плечами мужчин... Олег был в своём роде легендой ментала. А Анатолий... Анатолий тоже. И тоже — в своём роде.

Благодаря этому странному соседству и Виктория получила несколько заинтересованных и задумчивых взглядов. И ответила на них безмятежной улыбкой.

Наконец все расселись. Избранная на мгновение прикрыла глаза, когда осознала, что и теперь, спустя почти год, ищет среди собравшихся две знакомые фигуры... ищет и не находит. Сейчас было не время горевать о Сашке и Natalie.

Как поддерживать порядок при таком стечении народа (больше двух тысяч, из которых только тысяча сидела в предназначенных им креслах, а остальные просто болтались рядом), Виктории было не совсем понятно, однако ни выкриков с места, ни общего гвалта не возникло. Лишь через некоторое время до девушки дошло, что Юрий как-то управляет акустикой Зала, позволяя голосам выступающих разноситься по всему огромному помещению и заглушая разговоры тех, кто не просил слова. И всё равно собравшиеся слишком напоминали толпу, чтобы ей было здесь спокойно.

Говорил какой-то явно пользующийся программой-переводчиком мужчина:

— ...Не понимаю, зачем было организовывать это собрание? Вы ведь не думаете, что такое огромное возмущение континуума пройдёт мимо внимания чужих?

— Конечно нет! — Это ответил Юрка, сразу став центром всеобщего изумлённого внимания. — Но целью «этого собрания» и не было скрываться от чужих. Ну сколько можно прятаться от банды захватчиков, так и не удосужившихся ни разу вступить в контакт с обитателями оккупированной ими планеты? Если им так интересно, что мы тут делаем, пусть придут и спросят!

— Да они нас тут всех загребут...

— Не смогут, — хладнокровно отмёл вполне разумный аргумент бывший киллер. — В Зал встроены системы защиты, с которыми придётся считаться даже им. В самом крайнем случае мы всё равно успеем удрать в real life, прежде чем всех накроют.

Это был аргумент. Любой хоть немного помучившийся с моделированием в ментале отлично знал, какая колоссальная сноровка требовалась для создания подобного места. Тот, кто смог сотворить Зал, не мог не иметь в своём распоряжении десятка-другого интересных трюков.

— А не слишком ли вы уверенно говорите о технике, которая, с какой стороны ни посмотри, пришла от чужих?

— Может, и слишком, — устало отозвался Юрий. — Но даже такой риск лучше дрожания под фиговыми листками, которое было до сих пор. Или мы хозяева оккупированной врагом территории, или скот, разводимый для того, чтобы по достижении нужной толщины быть «извлечённым» для нужд хозяев. Пора решать, что именно мы выбираем.

И сел, передавая эстафету следующему оратору.

Которым конечно же оказалась Ира.

— Все знают, какая сейчас ситуация. Мы находимся практически на полной милости захватчиков, по крайней мере урбанизированные районы. Кое-кто вон даже их обожествлять начал... Мы ежедневно теряем тысячи разумных существ из-за «извлечения». Вся инфраструктура уничтожена, от прежних правительств и государств остались одни воспоминания.

— Не велика потеря!

— Может, и так. Но нам-то сейчас что делать?

— Это что, чья-то попытка заграбастать власть?

Вот что бывает, когда держишь оппонентов за идиотов!

— Э-э-э... — Ирина подняла глаза к потолку, растягивая драматическую паузу. — Ну, вообще-то, неплохо бы. Я имею в виду — организовать официальное правительство. Создать хоть какой-то центр власти. Но для начала надо разобраться с чужими.

Истерические смешки и отдельные задумчивые физиономии. Виктория кисло прикинула, стал ли бы кто-нибудь смеяться, если бы был виден истинный образ кресла, на котором она сидела. Ой, вряд ли.

— Ну и как ты собираешься это сделать, красавица?

— Готова рассмотреть любые предложения.

Смешки переросли в откровенный хохот. Теперь был выход Виктории. Не дожидаясь пинка со стороны Олега, произнесла этак задумчиво и ни на кого не глядя:

— Ну, допустим, у меня есть идея.

Взгляды всех присутствующих мгновенно обернулись к скромно пристроившейся между своими телохранителями девушке. Оппонент Виктории тщательно контролируемым голосом поинтересовался:

— Не будете ли так добры объяснить?

Вот он, ответственный момент. Сейчас бы сказать: «Шутка!» — и пусть Олег делает что хочет. В конце концов, она ему не рабыня, чтобы беспрекословно исполнять, что сказано!

Ну что сможет с ней сделать Посланник, если она просто откажется?

Виктория вздохнула.

— Есть способ полностью закрыть ментал планеты от проникновения извне. Так как это, похоже, единственное их средство связи с метрополией, мы тем самым отрежем коммуникации. Потом через ментал же перехватим управление оборудованием, оставшимся внутри. Это, в принципе, не сложно.

Зал взорвался волной приглушённых протестов, но лишь нескольким было позволено стать слышимыми. Основной смысл сводился к тому, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, но кое-кто подал вполне здоровые идеи. Например: вот пришлют они флот очень даже материальных кораблей и что мы тогда будем делать?

Виктория с интересом отметила, что те, кто не торопился смеяться, сохраняли молчание и на этот раз.

— Это может получиться! — говорил какой-то незнакомый парень, чья показная юность наводила на мысль, что в real life у него имелась седая борода и три поколения потомков. — Они ориентируются в гиперпространстве с помощью ментала, значит...

И задумчиво замолк.

— Доктор, будьте добры объяснить!

— А? Что? О, конечно. Мы так и не разобрались в способах передвижения чужих, поэтому за неимением лучшей терминологии называли это выходом в гиперпространство. Вообще-то, всё гораздо сложнее... не будем углубляться в теорию. В общем, выйти за пределы нашей реальности оказалось не сложно. И вернуться обратно — тоже. Проблема в том, куда вернуться. Здесь можно оказаться в чужом пространстве, в чужом времени, вообще в какой-нибудь альтернативной Вселенной. Определение точки назначения, иными словами навигация, идёт как раз через ментал. Не спрашивайте почему, молодой человек! Это не ко мне, это к экстрасенсам! Но факт тот, что если мы не дадим им «видеть» нашу планету... Это их подобие телепортации мы таким образом полностью исключим. С переправкой кораблей в космосе сложнее... Кстати, а это выпадение из информационной системы не будет опасно для самой Земли?

— Нет, — криво усмехнулась Виктория. Так Олег и позволил им сделать что-нибудь опасное для самой Земли. — Никто её из системы исключать не собирается. Скорее — изменить полярность. Сделать невидимой для наших непрошеных гостей.

— А как...

Но время открывать все карты ещё не пришло. Вопросы перекрыл задумчивый голос Анатолия.

— А ведь и правда может получиться. Даже если они как-то умудряются прорваться к самой планете, допустим, мы их встречаем около орбиты в ментальном пространстве и атакуем системы управления кораблями. Война хакеров... Надо подумать...

Он замолк, и Виктория пальцами вцепилась в шерсть невидимой Серой Волчицы, изо всех сил пытаясь ощутить несуществующее. Ей было страшно. Взглянула на сидящего в другом конце Зала Ли-младшего, испугалась ещё больше. Сейчас они творили для собственной планеты новое будущее. И Избранная была отнюдь не уверена, что это будущее ей нравится.

Дебаты продолжились. Выступали один за другим ставленники Олега-и-Компании, выдавая маленькие порции информации, исподволь убеждая всех в собственной правоте. Виктория про себя в очередной раз перебирала способы устранения Посланника.

Наконец настал момент, которого она давно боялась: кто-то поставил вопрос ребром. Что именно они тут обсуждают?

Девушка поднялась, гордо выпрямившись во все свои сто шестьдесят сантиметров, сияя уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.

Потянулась в... Она и сама не знала, что именно делала. Это было как-то связано с её «избранностью» и было так же естественно, как дыхание. Но почему-то не доступно никому другому, даже Олегу.

Они называли это «техникой объединения». Такое неуклюжее, ничего не объясняющее название... Никого она не объединяла. Просто...

Просто ментал состоял из мыслей существ. Из волн, которые были мыслями, были чувствами, были... разумом? На какой-то момент Виктория совместила эти волны в своём сознании, смешала их в некое единое целое, и если мысли человечества были волнами, то она — нет, не океаном. Океаном было нечто неизмеримо большее, а она — лишь ничтожной его частью, но эту часть она смогла как-то изменить. На мгновение перенастроить то ли полярность, то ли ещё что-то, чему и названия-то нет. Будто перевела небольшую частичку ментального океана, сейчас сконцентрированную в Зале Тысячи, в другое измерение, недоступное для взглядов извне. А затем плавно, отчаянно стараясь не повредить хрупкие искорки лежащих в её ладонях душ, вернула обратно. Мягко-мягко. Ну вот и всё.

Девушка открыла глаза, и весь Зал купался в голубоватых бликах, отражённых от её застывшей в жемчужной синеве фигуры. Осторожно, не торопясь, стала перепрограммировать свою оболочку, из снопа небесного сияния вновь превращаясь в человеческое существо.

— Вот. Примерно так.

Ли-старший улыбнулся своей странной, знающей улыбкой и медленно кивнул Ирине. Та, закатив глаза, движением руки отправила в его сторону схематически нарисованный значок 1$. Виктория поймала себя на том, что тоже улыбается. Движение чуть позади и справа — Олег расслаблял плечи, сбрасывая огромное, сковывающее его напряжение. Девушка почувствовала, как верхняя губа сама собой поднимается, обнажая зубы. Ах так? Рано радуешься, господин хороший.

Она вновь повернулась к потрясённо перешёптывающейся толпе.

— Сейчас была лишь маленькая демонстрация. Если нужно, я могу повторить то же самое в масштабах всей планеты. Если все согласятся, что это нужно.

Олег снова начал напрягаться. «Ага, всё верно. Отступление от твоего драгоценного плана. И только попробуй меня сейчас останови!»

Собравшиеся в зале быстро уловили странные интонации этого «если».

— Есть какие-то проблемы?

— Проблемы! — Она рассмеялась, и было в этом звуке что-то истерическое. — Ребята, вы что, не поняли? Безопасность всей планеты замыкается на одном, в крайнем случае, на нескольких избранных разумах. Вам что, нужно разжевать и объяснить, чем это может закончиться?

«Это Власть, — думала она, пытаясь сглотнуть тошнотворный комок в горле. — Пока они ещё не поняли, но это Власть с самой большой буквы, какую только можно себе представить. Я же буду держать под контролем всю ментальную сеть! А мне это на фиг не нужно».

Ментальный голос Олега плетью хлестнул по её напряжённым нервам:

«Девочка, если б тебе эта власть была „на фиг“ нужна, тебя бы никто сюда и близко не подпустил».

Серая Волчица вскинулась, больно наступив когтистой лапой ей на ногу, и Виктория, не обращая на поднявшийся в Зале гам, гордо вздёрнула подбородок.

«Плевать, куда меня подпускают, а куда нет. Это рабство. Я не хочу. Я достаточно побыла рабыней».

Олег повернулся к собравшимся и одарил их всех обаятельной улыбкой.

— Выдвинутое возражение не лишено оснований. Подумайте, возможно, имеет смысл подождать, пока подобной технике будут обучены другие наши операторы. Если, разумеется, к тому времени чужие всех их не утащат к себе... в рабство.

Виктория содрогнулась от этой скрытой, тщательно нацеленной угрозы. Если выбирать между добровольной службой своей планете и неясным, но однозначно малоприятным будущим, которое сулили чужие...

— Конечно, мы всегда можем предпочесть чужих с их понятиями о правах человека. Этот выбор у нас никто не отнимал, не правда ли?

Гад.

Рука поднялась, коснулась маленького шрама на виске. Она заткнулась. И села.

Олег повернулся к собранию.

— Придумать систему, обеспечивающую безопасность администраторов сети и исключающую возможность оказания на них давления извне, будет не так уж сложно. Сейчас вопрос о другом. Мы решаемся начать открытое, настоящее сопротивление захватчикам или мы продолжаем скулить о собственной беспомощности?

На мгновение в Зале повисла тишина. А затем купол содрогнулся от приветственных криков.

Виктория обречённо закрыла глаза. Так, против своей воли и незаметно для окружающих, была возведена на жемчужно-голубой трон первая королева Терры.

Виктория лежала неподвижно, пока он снимал с неё датчики. Не пошевелилась, когда он отступил на шаг, давая ей возможность встать. Даже не удосужилась пошевелиться, когда он прочистил горло.

— Так и будешь лежать здесь, предаваясь жалости к себе?

— Ты меня уничтожил. У-ни-что-жил. Отнял свободу, выбор, право самой определять свою жизнь.

Нет, гигантом мысли она не была. Но ситуацию, как всегда, прочитала безукоризненно.

— У таких, как ты, не бывает «своей жизни». Есть только «свой» мир и долг перед ним. Прими это.

— Ты что, и правда не понимаешь? — резко села, полыхнув голубыми глазами. — Теперь меня не оставят в покое! Не одни, так другие! На месте власти не может быть вакуума. Если я откажусь править, найдутся те, кто захочет делать это за меня! И сейчас, наверное, уже просчитывают, как бы половчее отодвинуть тебя в сторону...

Олег почувствовал, как губы дрогнули в довольной улыбке. Получилось! Как Избранная Виктория была ужасна. Но не безнадёжна. Нет, не безнадёжна.

— Ты лучше о другом подумай, — холодно перебил поток жалоб Посланник. — Из-за твоей дурацкой отсебятины мы не смогли протолкнуть осуществление плана «Объединение» сегодня. Пришлось отложить до следующего раза. Что это значит?

Она была сбита с толку. Олег вздохнул.

— Это значит, что мы дали чужим время среагировать.

Голубые глаза широко распахнулись.

— То есть они знают?

Ну и дура!

— Разумеется, они знают. Разве такое представление можно было пропустить? Теперь с минуты на минуту нанесут ответный удар.

— Боже мой!

— Ты, конечно, не могла не подсказать им самый лучший ход. «Безопасность планеты зависит от одного-единственного разума», — передразнил Олег. — Вот и будет сейчас охота за этим разумом. Извлечь тебя, и весь план рухнет, как карточный домик.

Она сглотнула. И неожиданно успокоилась.

— Что ты предпринял?

Разумеется, он всё предусмотрел, заранее принял все возможные меры безопасности. Олег поморщился. Стареем. Становимся предсказуемыми. Впрочем, у этой девчонки инстинкты помоечной кошки. Непосредственную опасность она почувствовала бы гораздо острее и не стала бы устраивать этот спектакль. Эх, подумай он об этом раньше...

— Запутал следы. Тебя здесь не найдут.

Она кивнула, успокоенная. Раз Олег сказал, что не найдут, значит, не найдут.

— И вообще, колеблющимся полезно будет увидеть, что их действия в кои-то веки заставят чужих шевелиться. Страх плюс ощущение, что они наконец-то нашли способ сражаться, подтолкнут в нужном направлении.

Виктория бросила на него неприязненный взгляд, затем встала.

— Пойду полистаю учебники по политологии, — сухой, безжизненный тон. Вышла.

Олег нахмурился. Не слишком ли он... Основой, на которой девушка строила свою новую личность, была свобода. Свобода от наркотиков, свобода от... всего? Не будет ли столь полное и окончательное лишение этой иллюзии слишком тяжёлым ударом?

Не обратится ли она за утешением к проверенному старому средству? Скажем, героину. Но в доме они уже давно не держали ничего даже приблизительно наркотического, так что...

Предки, как ему надоело возиться со всем этим!

Олег вышел в коридор, зачем-то подошёл к окну.

— Бархан? — Он оглянулся на огромного лохматого пса, который подошёл, царапая когтями по паркету, и устремил на него пристальный взгляд умных и чуть ироничных глаз. Олег вздохнул. — Дружище, ты бы присмотрел за ней, хорошо? Мало ли чего неразумный щенок наделает из вредности.

«Кто бы за тобой присмотрел, Мудрый», — пришёл не слишком дружелюбный ответ. Кавказец грациозно развернулся и отправился в направлении, в котором скрылась Виктория. Посланник облегчённо вздохнул. На Бархана в воспитании молодёжи можно было положиться — никаких глупостей старый и много чего повидавший пёс не потерпит.

Итак, у него есть ещё два дня, чтобы подготовить девочку к своему исчезновению и...

По улице медленно плыла летающая тарелка — судя по всему, рутинный патруль. Олег проводил её недоброжелательным взглядом... Вдруг отточенный веками инстинкт заставил его резко броситься вперёд, плечом выбивая окно и падая со второго этажа на улицу... Сзади полыхнуло холодным светом, раздались отчаянные крики испуганных людей.

Мысль полетела в ментал, острая и куда более мощная, чем он позволил бы себе в обычных обстоятельствах:

«Наталья, Троя! Повторяю, Троя! Троя! ТРОЯ! Natalie, запускаем Трою прямо СЕЙЧАС!»

Теперь — тянуть время. Сколько сможет. И надеяться, что ученица успеет.

Посланник перекатился по мокрому асфальту, вскочил на ноги и бросился бежать со всей скоростью, которую могло развить это неуклюжее тело. Увести. Увести погоню как можно дальше. Только бы Ли-младший и Бархан успели эвакуировать Викторию...

Рванулся в ментал, воспринимая виртуальный мир как лёгкую сеть причинно-следственных матриц, наброшенную на мир реальный.

Он идиот. Он некомпетентный болван, которого и близко не следовало подпускать к деятельности Посланника. Он совершил самую дилетантскую из ошибок — недооценил неизвестного противника. Что, думал, чужие будут сидеть и ждать, когда же придёт запланированный Посланником срок?

Да, он прикрыл Избранную. Тщательно прикрыл, качественно. Раз не было возможности спрятать её ментальный след, так он, напротив, размножил этот след и опутал им всю планету, окончательно сбив всех с толку. Он прикрыл так и остальную свою группу. Но не себя, не себя. Ему ведь надо было переждать всего пару дней, прежде чем позволить захватчикам «извлечь» себя. Мысленно он уже ушёл в планирование своих дел по ту сторону баррикад. И спесиво отмёл даже мысль спрятаться на этот короткий срок в протуберанцах ауры Избранной. Конечно, ведь у него была своя многослойная защита. Хорошая, проверенная во многих мирах ментальная скорлупа.

Как выяснилось, недостаточно хорошая.

Было несколько аксиом, передававшихся Посланниками из поколения в поколение как высшая инстанция племенной мудрости. «Ни один план не переживает столкновения с противником». «Когда доходит до дела, править начинает закон Подлости». «Если ты можешь достать врага, то он может достать тебя». Олег всегда был традиционалистом. С первого дня, ещё зелёным кадетом в Академии, он неукоснительно придерживался традиций. Прежде всего старался помнить следующее:

«Личные чувства, поставленные на пути долга, обычно заканчиваются банальной катастрофой».

Поставил.

Теперь пришла пора расплачиваться.

Ошибка номер один: чужие оказались расторопны. Следствие: разобравшись в намерениях бунтовщиков, они направились по душу главного организатора и вдохновителя немедленно, а не стали тратить время на поиски более ценных экспонатов. То есть сразу начали охоту на него, Олега. Причём, понимая, что дичь в ментале чувствует себя как дома, действовали обходными путями. И в результате он ничего не подозревал о начавшейся охоте, пока характерные волны его мозга не засёк с близкого расстояния один из патрулей...

Тихий свист рассекаемого воздуха: над головой пронеслись ещё два флаера. Нырнуть в канализацию? Бесполезно. Только ограничит себе свободу передвижения.

Теперь, когда его местоположение было зафиксировано, захватчики позволили себе активизировать процесс извлечения. Олег споткнулся на бегу, но успел сгруппироваться, перекатиться, нырнул в какой-то переулок. Принудительной депортации удалось избежать тем же способом, который когда-то применил против сопровождаемой громами и молниями истерики Виктории: просто пропустил энергию сквозь себя, не позволяя ей задевать ничего существенного.

Флаер свистнул над головой, стоявший рядом дом вдруг рассыпался пеплом... бежать...

Олег потянулся к охвостью программных оболочек флаера, рванул на себя, не вскрывая, а заново переписывая коды, подчиняя себе те функции машины, которые он понимал. А затем швырнул несчастную летающую тарелку на её соседку, за неимением времени используя самую простую из всех атак — таран обыкновенный.

Теперь до него тоже пытались добраться через ментал: многочисленные стремительные щупальца тянулись со всех сторон. Посланник рванулся в другую плоскость, изменяя собственную настройку и оставляя эту гадость за гранью. Но одновременно лишая себя возможности вмешиваться в их действия.

Теперь надо попытаться затаиться...

Третий флаер вынырнул откуда-то слева, Посланник вскинул руку, в которой стремительно, сначала в ментале, а затем и в реальном мире, материализовалось компактное орудие. Вот оно, преимущество изощрённой и отточенной веками техники над грубой силой. Может, у него и не хватало энергии подорвать машину чужих одной яростной мыслью, как это сделала бы та же Виктория, но ведь есть и другие пути... Плавно нажал на курок, и летающая тарелка расцвела огнём невыносимо яркого плазменного взрыва. Оружие, исчерпав заряд, вновь растворилось в воздухе, а Олег бросился бежать в сторону парка. Ещё одна попытка извлечения швырнула его на землю и заставила несколько секунд ошалело трясти головой, чтобы прийти в себя.

Надо было уходить отсюда. Он рывком погрузился в более глубокий слой ментала, уже не утруждая себя использованием для этого технических костылей. Физическое тело осталось сломанной куклой лежать на тротуаре. Не давая себе времени задуматься и испугаться, Олег рванулся ещё глубже, к самым первоосновам, где энергия, материя и информация сливались в единое целое. И там, с той изящной лёгкостью, с которой движется мысль, переместил свою суть в иное место.

Посланник ошалело приподнялся на корточки где-то в районе пустыни Калахари и огляделся. Получилось? Физическое тело с контролируемого участка исчезло, и вряд ли эти неумехи смогли засечь, куда оно переместилось. В ментале он сейчас работал совсем на других частотах, так что тут вроде тоже прикрыт...

...На этот раз он не успел ни приготовиться к телепортирующему импульсу, выдернувшему его тело из этой реальности, ни защититься от него. Последней мыслью было: «Эластичное волновое возмущение. Попасться так глупо...»

Виктория вдруг упала на колени на грязный пол эвакуационного тоннеля, непонимающе сжимая руками виски. Произошло что-то странное, что-то, чего не может быть, потому что этого не может быть по определению. Олег исчез из ментального пространства планеты Земля.

И из её жизни.

Совсем.

Избранная была свободна.

И до смерти этим напугана.