"Николай Дашкиев. Торжество жизни (научно-фантастический роман) " - читать интересную книгу автора

кружил, сбивал, смешивал раздражающие запахи, и псы, облизывая мокрые от
крови и дождя пасти, рвались назад.
Долго еще шныряли солдаты с собаками, долго секли лесную чащу разрывные
пули тяжелых пулеметов - все было напрасно: из фашистского концлагеря бежали
пять военнопленных.
Среди беглецов был один мальчик.

Имя микробиолога Макса Брауна, ученика Луи Пастера и Роберта Коха, было
известно всему миру. По его книгам изучался курс микробиологии в большинстве
университетов Западной Европы и Америки. Но в последнее время о профессоре
начали забывать. Уже несколько лет Макс Браун не появлялся на конгрессах
микробиологов и не опубликовал ни одной работы. Досужие умы измышляли, что
Браун, завершая какое-то необыкновенно важное исследование, уехал в Бразилию
и живет там инкогнито. Но близкие друзья ученого знали, что в один из
ненастных вечеров осени 1938 года в лабораторию Брауна ворвались гестаповцы
и увезли профессора неизвестно куда.
Швейцарец Макс Браун полвека прожил в Германии и, считая ее второй
родиной, не мог оставаться безразличным наблюдателем гитлеровских злодеяний.
Когда вспыхнула война в Европе, он уничтожил свои новейшие, еще не
опубликованные труды и заявил, что покидает Германию. Это был протест
пацифиста, но Брауна схватили и бросили в концентрационный лагерь.
Не уничтожить хотели Макса Брауна, нет. От него добивались лишь одного:
чтобы он отдал свои знания фашизму.
В лагере старика изводили медленно, с холодной методичностью. Главным
инквизитором стал бывший ученик профессора Брауна - Отто Валленброт.
С утра до ночи в камере профессора звучала музыка, едва слышная,
возбуждающая. Героика Вагнера и Бетховена, лирика Чайковского и Листа
разжигали профессора, звали к подвигам, к упорной творческой работе. Он
закрывал уши ладонями, бормотал себе под нос какие-нибудь формулы, но
сладкая отрава музыки все равно просачивалась в мозг, расшатывала волю.
Когда Браун громыхал в дверь, требуя выключить радио, немедленно
являлся эсэсовец с кипой журналов, книг, диссертационных работ. Браун
раздраженно смахивал книги со стола, обходил их стороной. Но его внимание
обязательно привлекала какая-нибудь обведенная красным карандашом статья.
О, Валленброт прекрасно изучил уязвимые места профессора! Он подбирал
научные статьи, касавшиеся тем, которые профессор разрабатывал до ареста. В
статьях, даже без ссылок на Брауна, использовались его достижения. А
диссертационные работы были столь ничтожными, что профессор Браун мог бы
каждую из них разгромить в пух и прах.
- Бессмыслица! Убожество мысли! Детский лепет!.. - профессор
раздраженно бегал по камере и сыпал проклятия на головы тех, которые
обогнали его, использовав им же полученные данные, или же переврали,
исказили его положения.
А Валленброт втихомолку заглядывал в глазок камеры и злорадно улыбался.
Теперь можно выпустить на сцену и университетского коллегу Брауна, - пусть
внимательно слушает, поддакивая, и капля по капле вливает в мозг профессора
сомнение в целесообразности сопротивления.
И, возможно, профессор Браун смог бы сопротивляться еще года два, если
бы не ежедневные посещения доктора Пфальца.
Профессор радовался, когда приходил Пфальц, - с ним можно было отвести