"Джеральд Даррелл. Натуралист на мушке, или Групповой портрет с природой " - читать интересную книгу автора

птенцами.
Мы шли вперед, а вокруг по зеленому полю, точно взбитые сливки, были
разбросаны стада овец. Зная о суровом климате Шетлендских островов, мы были
укутаны с головы до ног и теперь под ярко светящим солнцем, когда пот полил
с нас градом, начали постепенно разоблачаться. Через некоторое время дорога
пошла под уклон, к отвесным скалам, под которыми раскинулся синий, словно
цветы горечавки, Атлантический океан. Повсюду над нами мелькали
каменки-попутчики; их хвостики вспыхивали, словно маленькие белые огоньки.
Два черных, как траурные повязки, ворона, попеременно меланхолически каркая,
медленно летели вдоль обрыва. Где-то высоко в небе завис невидимый жаворонок
и лилась нескончаемая дивная песнь. Если бы падающая звезда имела голос, мне
кажется, она пела бы голосом жаворонка.
Вскоре мы подошли к обрыву. Там, внизу, в шестистах футах от нас, в
тучах брызг, похожих на клумбы белых хризантем, прокладывали себе путь среди
скал гигантские мягкие голубые волны. Воздух был наполнен рокотом прибоя и
криками сотен тысяч птиц, перелетавших со скалы на скалу подобно поднявшейся
снежной буре. От бесчисленного множества птиц голова шла кругом. Тысячи
олуш, моевок, глупышей, хохлатых бакланов, гагарок, чаек, поморников и
десятки тысяч тупиков! Неужели море в состоянии прокормить эту разноголосую
воздушную армию с ее многочисленными семействами, заполонившими скалы?
У края обрыва обосновалась колония тупиков. С помощью сильных клювов и
лап они роют себе норы прямо в земле. Птицы располагались большими группами,
не обращая на нас никакого внимания и позволяя подойти чуть не вплотную,
потом неожиданно бросались с обрыва и улетали, делая быстрые взмахи
крыльями, а их лапки болтались сзади словно маленькие оранжевые ракетки для
пинг-понга. Это сборище забавных, неуклюжих птиц, важно выступавших в
аккуратных черно-белых фрачных парах, с огромными оранжево-красными клювами,
напоминавшими карнавальные носы, походило на съезд клоунов. Многие тупики
только что вернулись с рыбной ловли (иной раз они охотятся в трехстах милях
от берега), и по обеим сторонам их ярко раскрашенных клювов, наподобие
рыбных усов, аккуратно свисали песчанки. Самое удивительное заключалось в
том, что песчанки располагались в клювах голова к хвосту, как сардины в
консервной банке. Каким образом птицы ухитрялись расположить песчанок столь
тщательным образом, так и осталось загадкой.
Пройдя дальше по краю обрыва, мы наткнулись на двух людей, занятых
чрезвычайно любопытным занятием - ловлей тупиков. Часто путешествуя по
свету, я привык не удивляться странному поведению аборигенов, но подобную
картину наблюдал впервые. Сидя на ягодицах, они, ерзая, съезжали к краю
обрыва, где за их действиями настороженно наблюдала группа степенных
тупиков. Один из мужчин держал в руках шест с петлей на конце. Выбрав
жертву, он с большими предосторожностями подползал к ней, проводил ряд
манипуляций, чтобы в петлю попала лапка тупика, затем подтаскивал громко
кричавшую и бившую крыльями птицу ближе к себе, где ее хватал помощник.
Лично мне подобное обращение с птицами в заповеднике показалось довольно
странным. Когда же я подошел поближе, то понял, что происходит кольцевание
тупика. Такие кольца - своеобразный птичий паспорт или удостоверение
личности. Если птицу найдут где-нибудь больной или мертвой или она попадет в
сеть, кольцо на ноге укажет, откуда она прилетела и дату кольцевания.
Безусловно, с точки зрения птиц все это - чистейшая бюрократия, но нам она
помогает узнать много нового о загадочной жизни морских птиц вдали от родных