"Джеральд Даррелл. Поместье-зверинец" - читать интересную книгу автора

в сутки находитесь на дежурстве. У вас дома обед, дружеская вечеринка, и
вдруг все срывается, потому что какой-нибудь зверь сломал себе ногу, или
вышло из строя центральное отопление в павильоне рептилий, или... причин
может быть десяток. Понятно, зимой наступает затишье, иногда целые дни
проходят без единого посетителя, и вы начинаете чувствовать, что зоопарк в
самом деле ваша личная собственность. Но радость, которую при этом
испытываете, омрачается совсем не легкой тревогой, когда вы смотрите на
растущую гору счетов и сопоставляете ее с поступлениями от входных билетов,
равными нулю. Зато в разгар сезона дел и посетителей так много, что время
летит незаметно и вы забываете о всех перерасходах.
Обычный день зоопарка начинается перед рассветом. Небо чуть тронуто
желтизной, когда вас будит птичий концерт. Спросонок вам даже непонятно, где
вы - на Джерси или опять в тропиках. Вот зарянка своими трелями вызывает
солнце, ей вторят мягкие, с хрипотцой, мелодичные крики турако. Весело
засвистел черный дрозд. Только он кончил петь, раздается торопливая,
взволнованная болтовня белоголовой сойки. И чем светлее на дворе, тем громче
звучит этот несогласованный космополитический оркестр. Дрозд силится
перекричать звонкие, властные голоса кариам, сорочий гомон перебивает
гусиное "га-га-га" и нежное, жалобное воркованье бриллиантовых горлиц. Даже
если вы устоите против этого музыкального штурма и снова задремлете, вас
вдруг безжалостно разбудит звук, напоминающий басистое гудение телеграфного
столба в сильный ветер. Звук этот разгоняет сон не хуже, чем будильник, он
означает, что явился Трампи и, если вы неосторожно оставили окно открытым,
надо срочно готовиться к обороне. Трампи - серокрылый трубач, известный
орнитологам как Psophia crepitans. В зоопарке он выполняет три обязанности:
экскурсовода, "распорядителя" и деревенского дурачка. Честно говоря, Трампи
похож на неладно скроенную курицу в мрачном траурном одеянии.
Перья почти сплошь черные, на шее словно лоснящийся шелковый галстук, и
только пепельно-серые крылья немного оживляют унылый наряд. Глаза темные,
блестящие, лоб высокий и выпуклый - внешний признак ума, которого на самом
деле нет.
Трампи почему-то твердо убежден, что утром он первым делом обязан
прилететь к вам в спальню и сообщить, что произошло за ночь в зоопарке. Это
делается не совсем бескорыстно. Трампи надеется, что ему почешут голову.
Если вы слишком крепко спите или слишком ленивы, чтобы, заслышав его
приветственный глас, соскочить с кровати, он с подоконника прыгнет на
тумбочку, щедро ее разукрасит и энергично взмахнет хвостом, восхищенный
собственным творчеством, затем приземлится на кровати и начнет расхаживать
взад и вперед, бренча будто обезумевшая виолончель, пока не убедится, что
полностью завладел вашим вниманием. Волей-неволей, прежде чем он украсит
мебель или ковер еще каким-нибудь своеобразным узором, встаешь, ловишь его
(задача нелегкая, ибо Трампи на редкость проворен, а вы спросонок двигаетесь
как лунатик), выставляешь за окно и плотно затворяешь раму, чтобы он не
пробрался внутрь снова. Но все-таки он вас поднял с кровати, и вы
спрашиваете себя, есть ли смысл ложиться и досыпать или лучше уже одеваться.
Тут из-за окна доносится серия отчаянных воплей, словно там режут
обладательницу очень скверного сопрано. На дворе, на бархатно-зеленом газоне
у лавандовой изгороди, важные павы исследуют росистую траву, а вокруг них
делает пируэты павлин, и его роскошный хвост блестит и переливается на
солнце, будто волшебный фонтан. Вот павлин опустил свой хвост, вскинул