"Джеральд Даррелл. Поместье-зверинец" - читать интересную книгу автора

голосовых связок. Лео усердно трудился всю ночь напролет, прерываясь минут
на пять после каждой рулады, чтобы поразмыслить. Порой, когда он бывал в
ударе, казалось, что серенада звучит у вас под самым ухом. Вскоре мы уже
были сыты по горло пением Лео. Правда, выяснилось, что можно заставить его
смолкнуть на полчаса, если открыть окно спальни и крикнуть: "Лео, замолчи!"
Однако на тридцать первой минуте, решив, что вы просто пошутили, он начинал
все сначала. Трудная это была пора. Теперь-то уж Лео научился рычать более
сдержанно, но и то иногда по ночам, особенно в полнолуние, вам приходится
накрывать голову подушкой и проклинать тот день, когда вы решили обзавестись
зоопарком.
В первый год мы приобрели также двух южноафриканских очковых пингвинов
- Дилли и Дэлли. Спешу добавить, что крестили их не мы, они прибыли в
клетке, на которой уже были написаны эти дурацкие имена. Под сенью деревьев
у главной дорожки для пингвинов был вырыт пруд, и они тут хорошо прижились.
Трампи, разумеется, отдежурил сутки в их вольере, слегка недовольный, что
глубокая вода не позволяла ему подойти поближе к Дилли и Дэлли. Осчастливив
пингвинов своим покровительством, Трампи проникся к ним дружеским чувством и
стал навещать их каждое утро. Он подходил к сетке и кричал басом, словно
ухал, а Дилли и Дэлли, задрав кверху клювы, отвечали ему какими-то ослиными
криками.
Не знаю точно, когда именно эта милая дружба дала трещину и по какой
причине, только однажды утром мы увидели, как Трампи, перелетев через
ограду, яростно набросился на Дилли и Дэлли. Расправив крылья и взъерошив
перья, он клевал их и бил когтями, пока оба пингвина (хотя они были вдвое
крупнее его) не кинулись в пруд. Победно кудахтая, Трампи занял позицию на
берегу. Мы выгнали его из вольера и крепко распекли. Небрежно тряхнув
перьями, он с независимым видом удалился. После этого мы глядели за ним в
оба, потому что Трампи пользовался каждым удобным случаем, чтобы перемахнуть
через ограду и напасть на бедных пингвинов, которые, завидев его, в истерике
шлепались в воду. Но однажды утром Трампи был наказан. Он проник в вольер
очень рано, до прихода служителей, задумав хорошенько вздуть Дилли и Дэлли.
Однако им надоели бесконечные издевательства, и они сами пошли в атаку.
Видимо, от меткого удара клювом Трампи потерял равновесие и упал в воду.
Намокшие перья не давали ему выбраться на берег. Пингвины торжествовали.
Трампи беспомощно барахтался в пруду, а они, плавая вокруг него, нещадно
долбили обидчика острыми как бритва клювами. Когда подоспели люди, он еще
держался на воде, весь в крови и совсем обессиленный. Мы поспешили отнести
Трампи в дом, обсушили его и обработали раны, но ему было очень худо. Все
приуныли, боясь, что он не выживет. На следующий день положение оставалось
критическим, а на третий день, попивая свой утренний чай, я вдруг с
удивлением услышал знакомый бренчащий звук. Соскочил с постели, высунулся из
окна и возле живой изгороди во дворе увидел Трампи. Он выглядел не блестяще,
прихрамывал, но, как всегда, держался так, словно поместье принадлежало ему.
Я приветствовал Трампи сверху, и он весело подмигнул мне. Тряхнул поредевшим
оперением, приводя его в порядок, издал свой громкий, кудахтающий смех и
отправился в павильон млекопитающих совершать обычный обход.
Другой новосел, причинивший нам немало хлопот, - Далила, крупная самка
африканского хохлатого дикобраза. В аэропорт Далила прибыла в клетке, где
могла бы поместиться по меньшей мере чета носорогов. Зачем понадобилась
такая клетка, мы поняли, когда заглянули внутрь: как ни короток был перелет,