"Бронзовый щелкунчик: Волшебные сказки" - читать интересную книгу автора (Писарев Владимир Александрович)

Медный стрелок

В старом замке за толстыми, высокими стенами жил грозный граф. И вот однажды привели ему на допрос скрюченную, седую ведьму. Привели, на колени поставили и отобранную у нее корзину на пол вытряхнули. А в корзине чего только не было: и грибы поганые там, и мертвые мыши, и жабы, и ящерицы.

Оглядел граф всю эту пакость, лицом покривился и спрашивает:

— Признавайся, разве не для дел колдовских ты все это насобирала?

Молчит ведьма, сказать-то нечего. А граф, так и не дождавшись ответа, решил время попусту не тратить, велел в реке ее утопить. Взмолилась старуха.

— Не губи меня, — говорит, — пощади, а уж ято в долгу не останусь. Сделаю так, что станешь ты непобедимым, и соседи в страхе будут дрожать перед тобой, и никто на всем белом свете не посмеет тебе перечить.

Молчит граф, на ведьму с сомнением поглядывает, а она опять за свое:

— Пошли своих людей к утесу, что возвышается над рекой. На самой вершине утеса большущий камень лежит, а под камнем всякое оружие спрятано, в том числе и лук, отлитый из меди. Пусть возьмут этот лук и принесут сюда. А я научу, как им распорядиться.

И послал граф людей на утес, и принесли они медный лук и медный колчан со стрелами. Оглядев лук и стрелы, ведьма сказала:

— Теперь у тебя есть оружие, которое сделает тебя непобедимым. Осталось одно — найти подобающего стрелка. Через несколько дней король устроит конкурс молодых лучников. Со всего королевства съедутся юноши, они будут соревноваться в стрельбе из лука, и десять самых лучших из них будут приняты на королевскую службу. Но ты ищи своего стрелка не среди лучших, а среди худших — и ты обязательно узнаешь его.

Выслушал граф старуху и велел ее пока в реке не топить, а в тюрьму упрятать. А сам собрался и в тот же день уехал на конкурс стрелков.

Целую неделю длился конкурс, целую неделю от зари до зари свистели стрелы и пела тетива, а потом десять самых метких юношей были зачислены на королевскую службу.

По этому поводу был устроен грандиозный пир. Пировали все: и король, и его приближенные, и участники конкурса, даже те, кто ни разу не попал в мишень.

А граф время зря не терял, прогуливался вдоль столов, к юношам присматривался, к их разговорам прислушивался.

Все славили победителей, все славили их мастерство, и лишь один из юношей молча сидел за столом. Но вот, изрядно захмелев, он встал и с обидой в голосе воскликнул:

— Дело вовсе не в мастерстве! Этим счастливчикам просто повезло! А вот я, например, все время промахивался лишь потому, что внезапные порывы ветра сносили мои стрелы.

Всеобщий хохот был ему ответом, а он выпил еще бокал и продолжил:

— Напрасно смеетесь, господа! Раз уж мы собрались за этим столом, то вы должны знать правду, а она состоит в том, что во всем мире нет стрелка лучше меня.

Даже граф не удержался от улыбки, а юноша, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон насмешки, заключил:

— Уж я бы выполнил любой приказ короля! Он еще пожалеет о том, что не взял меня на службу…

Тут силы покинули его, он повалился на пол и мгновенно уснул. За столом царило всеобщее ликование — к обильному пиршеству как раз не хватало шута. Под смех окружающих его вынесли на свежий воздух и уложили на сено возле конюшни, но когда стемнело, граф приказал своим слугам усадить захмелевшего юнца в карету и запрягать коней.

Проснулся стрелок уже в роскошной спальной в окружении слуг, которые только и думали о том, как бы угодить ему и выполнить все его пожелания. Вскоре его пригласили в столовую комнату на завтрак, где он и встретился с графом.

— О прекрасный юноша! — с восторженной улыбкой обратился к нему граф. — Наконец-то я могу принять вас в качестве почетного гостя в моих владениях! Я просто не нахожу слов, чтобы выразить все мое восхищение вашей стрельбой! Как бы мне хотелось принять вас к себе на службу!

— Но я достоин большего, — сухо ответил юноша. — Служба его величеству — вот мой удел.

— Безусловно, — согласился граф, — но дело в том, что только у меня вы станете обладателем чудо-оружия, равному которому нет во всем мире.

Не угодно ли вам взглянуть на медный лук?

— Медный лук? — удивился стрелок. — Я слышал о нем от одной старухи. Где же он?

Но вот слуги принесли лук и колчан, найденные на вершине утеса. Юноша взял их в руки — и тут же его лицо неузнаваемо изменилось, оно как бы окаменело и приобрело красноватый оттенок.

Повесив колчан со стрелами за спину, с медным луком в руках, он молча спустился в замковый двор и направился к самой высокой башне, увенчанной высоким шпилем и большим флюгером в виде резного, узорчатого флага.

Он пересек двор, вошел в башню и поднялся на крышу. Влекомый каким-то непостижимым стремлением к высоте, он начал карабкаться вверх по шпилю и, наконец, добравшись до флюгера, встал на нем, широко расставив ноги, с луком в руках.

Но прошел час, еще и еще один, а стрелок попрежнему неподвижно стоял над башней. "Что-то здесь не так, — подумал граф, — стоит как вкопанный. Пойду взгляну на него". Но вот, поднявшись под самую крышу башни и выглянув из слухового окна, граф замер от изумления — на флюгере, отливая новой, ярко-красной медью, стояла статуя стрелка, а прежнего юноши и след простыл.

"Вот оно что! Теперь медный лук в надежных руках", — сообразил граф и туг же решил испытать стрелка в деле. Он показал пальцем на пролетавший в небе журавлиный клин и громко крикнул:

— Эй, Медный стрелок, мой верный воин! Убей вожака!

И тотчас заскрипел металл — это медная рука достала из колчана стрелу. И через мгновение раскатистый гул едва не оглушил графа — это выстрелил медный лук.

И рассеченный стрелой вожак птичьей стаи рухнул на землю, и грустными, протяжными криками отозвался журавлиный клин. Зато граф ликовал Медный стрелок превзошел все его ожидания. "Уж теперь-то никто не сможет победить меня в бою! — радостно размышлял он. — Уж теперь-то я припомню всем моим соседям и проигранные сражения, и контрибуции! В бараний рог их согну, веревки вить из них буду, уж теперь-то они передо мной как перед королем расшаркиваться будут!"

Надо сказать, что при всей своей суровости граф был большим любителем балов, веселых пиров, фейерверков и прочих забав — короче говоря, был страшным мотом и всегда нуждался в деньгах. В своем стремлении разжиться деньгами он не чурался грабежом соседей, из-за чего, собственно говоря, и возникали войны. И теперь, завладев медным луком, вручив его Медному стрелку, он наконец-то стал непобедимым.

На радостях он тут же приказал освободить ведьму. В подзорную трубу он видел, как ее вывезли за ворота крепости, как она медленно побрела прочь.

Дойдя до опушки леса, она вдруг обернулась и, зло усмехнувшись, оглядела медную статую над башней. Сколько же свирепости было во взгляде ведьмы! Сколько лютой ненависти таила ее усмешка! Глядя на злое, перекошенное лицо старухи, граф невольно пожалел о том, что отпустил ее.

"Все-таки надо было казнить ее", — тихо прошептал он тут же, совершенно неожиданно услышал над собой уже знакомый скрип металла — это Медный стрелок заряжал лук.

И колоколом прозвучал выстрел — не дожидаясь команды, стрелок выполнил волю своего господина.

Убитую ведьму закопали там же, на опушке. Но на следующий день крестьянин, с вязанкой хвороста возвращаясь из леса, приметил на том самом месте двух бесов, слуг покойной старухи. Один из них был тощ словно тростинка, а второй — толщиной с добрую бочку. Но в остальном они имели большое сходство: приземистые, примерно в половину человеческого роста, у обоих огромные выпученные глаза с крохотными зрачками-точечками, уши-лопухи, а самое главное — широченная, от уха до уха, жуткая пасть, полная острых треугольных зубов.

Перепугавшись чуть не до смерти, крестьянин побежал прочь, а бесы лишь злобно полязгивали зубами, но даже не сдвинулись с места — видно, трудно им было расстаться со своей хозяйкой.

Узнав о бесах, граф не на шутку рассердился и решил выгнать, а то и вовсе извести эту зубастую погань. Сев на коня, он тут же отправился к могиле старой ведьмы и вскоре увидел бесов — вот они в бурьянах сидят, глазищи на него таращат.

Тут он брови свои нахмурил да этак сердитосердито спрашивает:

— Долго вы глаза мне мозолить будете? Или вам, кроме как в моих владениях, места другого не нашлось? Смотрите, как бы не пришлось вам, как и ведьме, со стрелком моим познакомиться!

А бесы, казалось, только этого и ждали, из бурьянов вылезли да потихонечку, шаг за шагом, к графу подбираются, глаз своих жутких с него не сводят.

Решил граф судьбу не испытывать, указал пальцем на толстого беса да как рявкнет:

— Что же ты стоишь без дела, Медный стрелок? Вот он, враг мой!

И тут же со стороны замка прозвучал набат медного лука, и каленая стрела пригвоздила зубастого коротышку к земле. То-то расхохотался граф, тото развеселился!

Но все оказалось не так просто — бес стрелу из себя выдернул, пополам ее сломал, а потом… и вовсе съел. Наконечник стрелы выплюнул, облизнулся да на графа как бросится! Благо, тот успел коня повернуть да тут же в галоп, в сторону замка ретировался. А зубастые твари следом, того и гляди догонят. И лишь у самых ворот отвязались, да и то благодаря своре сторожевых псов, бросившихся на выручку своему хозяину.

Соскочил граф с коня, поднялся в свой кабинет и пустился в размышления о том, как бы ему от бесов избавиться. До самой ночи думал, но так ничего путного и не придумал.

Вот сидит он в кресле, тяжкими мыслями обремененный, и вдруг видит, как из-за бархатной портьеры лапища когтистая показалась, а потом и еще одна. И вылез из-за портьеры тощий бес, а следом за ним и толстый, тот самый, что возле леса стрелу съел.

Испугался граф, хотел было стражу позвать, да со страха дара речи лишился. А толстый бес ухмыльнулся и говорит:

— Не бойся, нам крови твоей не нужно — не за тем пришли.

— А что же вам нужно? — спрашивает граф.

— Мы на службу явились. Ведь это по твоему приказу стрелок нашу хозяйку убил, и потому теперь ты наш новый хозяин, а мы твои верные слуги.

— Верные слуги? — удивился граф. — Вот и прекрасно! Я отправлю вас к моим соседям за деньгами. И пусть они только попробуют воспротивиться моей воле — Медный стрелок не заставит себя ждать!

Тут он распорядился, чтобы сейчас же, среди ночи, разбудили и привели парикмахера, портного, шляпника и башмачника. Каково было удивление мастеров, когда в апартаментах своего господина они застали мохнатых, зубастых и к тому же зловонных уродцев ростом не выше письменного стола.

Парикмахер от одного их вида чуть не упал в обморок. Шляпник заподозрил, что все это ему приснилось, и на всякий случай ущипнул себя за нос. Портной просто остолбенел и беззвучно замер с открытым ртом, а башмачник с перепугу зажмурился и тихо икнул.

— Не пугайтесь, — успокоил их граф, — это мои иностранные гости. Они приехали издалека, с острова Святого Болвания.

— С острова Святого Болвания? — в один голос переспросили шляпник и парикмахер.

— Интересно, в каком же море или океане этот остров? — робко поинтересовался портной.

— А он, собственно говоря, не в море и даже не в океане, — бодро ответил тощий бес. — Он на болоте.

— Да-да, на лесном болоте, — подтвердил толстый бес. — Это в общем-то даже и не остров, а большая кочка. Кроме нас, на ней живут три гадюки, четырнадцать лягушек и много-много комаров…

— Господа иностранцы шутят, — снисходительно заметил граф. — Оба они дипломаты, выпускники болванской дипломатической академии, и их утонченный дипломатический юмор вам не понять.

— У нас на каждой кочке по дипломатической академии, — самодовольно поддакнул тощий бес.

— И везде утонченный дипломатический юмор, — важно добавил толстый.

— Как бы там ни было, — подвел итог граф, — но отныне я назначаю этих господ своими посланниками по особым поручениям, а поэтому их нужно подобающим образом одеть, обуть и сделать им модные прически.

И портной, и шляпник, и башмачник — все были мастерами своего дела, и уже к исходу следующего дня господам «дипломатам» были преподнесены новенькие, украшенные золотом и серебряным шитьем шляпы, плащи, камзолы, туфли, превосходные сапоги из оленьей кожи и многоемногое другое.

Труднее всего пришлось парикмахеру. Как он ни старался, ему никак не удавалось совладать с жесткой, почти железной гривой своих подопечных. Кроме того, как было скрыть огромные уши-лопухи, торчавшие из-под волос? В конце концов он нашел выход из положения: поднял эти лопухи вверх, завел их за затылки своих клиентов и завязал бантиком, а в довершение всего нахлобучил им на головы пышные парики с кудряшками. Чтобы парики не съезжали в сторону, он попросту приклеил их к головам «посланников».

Но вот, одевшись по всей форме, бесы предстали перед графом. Оглядев их, он вдруг заметил, что во всем этом парадном убранстве явно чего-то недостает — наград. Тогда он извлек из шкатулки и прикрепил к парчовым камзолам своих зубастых «дипломатов» несколько золотых звезд. Кроме того, одного из них он наградил красной лентой через плечо, а второго голубой.

— Вот теперь все в порядке, — с удовлетворением в голосе заключил граф. — Теперь вы дипломаты хоть куда! Однако для успеха вашей миссии очень важно, чтобы все мои соседи узнали силу Медного стрелка.

— Пусть стрелок убьет одного из соседей, — предложил тощий бес.

— А еще лучше парочку, — уточнил толстый. — Для верности…

— Не будем спешить стрелять в соседей, — снисходительно улыбнулся граф. — В моих владениях есть пещера, в которой живет бешеный медведь. Это огромный пещерный медведь, размером раз в пять, а то и в шесть больше обычного. Для начала Медный стрелок убьет его, но на глазах у всех!

В тот же день граф разослал гонцов ко многим знатным дворянам, и каждый гонец вез свиток с приглашением на охоту.

Хотя и далеко было ехать гостям, хотя и не любили они графа — он давным-давно перепортил с ними отношения, а иногда даже войной на них ходил, — но искушение было слишком велико, ведь никто из них не только никогда не охотился на бешеного пещерного медведя, но даже и в глаза его не видел.

Но вот настал день, когда съехались именитые гости, и началась охота. Вооружившись луками и арбалетами, они во главе с графом отправились к горе, в основании которой была здоровенная пещера — в ней-то и жил медведь.

Добравшись до места, охотники полукругом расположились напротив входа в пещеру и запустили в нее свору свирепых псов. Прошел час-другой, и гора задрожала — это пробудился медведь. Потом все вокруг затряслось, как перед извержением вулкана, — это собаки разозлили хозяина пещеры. Но вот раздался оглушительный рев, и изпод горы вылез бешеный пещерный медведь, сплошь увешанный псами, крепко вцепившимися в его шкуру.

От одного вида этого чудовища ростом с двухэтажный дом у охотников ноги затряслись. Немного придя в себя, они наконец-то взялись за оружие и открыли стрельбу. Целые тучи стрел осыпали зверя, но все до единой застревали в длинной, густой шерсти, укрывшей его от носа до самого хвоста. А он, не обращая на людей ни малейшего внимания, продолжал драться со сворой псов.

Но вдруг одна из стрел попала ему прямо в кончик носа. То-то рассвирепел он, то-то рассердился! Встал на задние лапы, зубы свои страшные оскалил да на охотников, а те с перепугу луки побросали и врассыпную кто куда.

Лишь один граф как ни в чем не бывало остался на месте. Всем на удивление он преспокойно созерцал приближающегося зверя. Но в последний момент, когда расстояние между ними составило не более десяти шагов, он громко воскликнул:

— Эй, Медный стрелок! Мой верный воин! Неужели ты не справишься с этой мохнатой громадиной?

И тут же издалека, со стороны замка, прозвучал медный лук, и каленая стрела поразила медведя в самое сердце, и смертельно раненый зверь, обливаясь кровью, рухнул на землю.

Окинув взглядом мертвого зверя, а потом и своих перепуганных гостей, граф тоном победителя заключил:

— Так будет с каждым моим врагом. Медный стрелок бьет без промаха! Запомните это, господа…

Господа молчали. Они поняли, что отныне будут во власти этого противного старого забияки, этого алчного, спесивого транжиры и мота.

С тяжелым сердцем разъехались они по домам, зато граф в прекрасном настроении вернулся в замок и по случаю удачной охоты закатил пир. Правда, за столом, кроме него самого и наряженных в парадную форму бесов, никого не было, но пир получился шумный и очень веселый.

Пили за здоровье графа, за меткость Медного стрелка, за грядущие дипломатические успехи — за что только не пили, а к вечеру допились до того, что тощий бес принялся пожирать… фарфоровые тарелки, чашки, блюдца — всю посуду подряд. А толстый бес съел… собственные сапоги, а потом принялся гоняться за прислугой, отбирал у всех подряд и тут же глотал туфли. А потом прокрался в казарму, где спали солдаты сторожевой стражи, и оставил всю стражу без сапог.

В общем, повеселились на славу. Но уже утром граф направил «дипломатов» к своим соседям за деньгами.

Каково было именитым дворянам встречать этих зубастых уродцев! Каково было давать деньги — да какие деньги! — в долг, заранее зная, что граф никогда этот долг не вернет! Но что было делать? Никто не посмел ссориться с хозяином уродцев — все боялись Медного стрелка.

А аппетиты графа росли, с каждым разом он требовал все больше и больше, и никогда и ни в чем ему не было отказа. По первому требованию ему привозили не только деньги, но и вина, и пороховые хлопушки для фейерверков, и даже музыкантов с инструментами.

Граф и раньше любил повеселиться, но сейчас его жизнь превратилась в сплошной праздник. Днем он отсыпался, но зато по ночам устраивал роскошные пиры. И лилось рекой вино, и столы ломились от яств, и гремела музыка, и яркие вспышки фейерверков озаряли небо над замком. И тощий бес в разгар пира объедался фарфоровыми тарелками, и его толстый собрат пожирал столь полюбившиеся ему сапоги из оленьей кожи, и граф хохотал от души, глядя на них.

Но над всем этим весельем ежеминутно и ежечасно, в любое время года, в любое ненастье гордо возвышался Медный стрелок. Ливни нещадно хлестали его в дождливую осеннюю пору. Студеные ветры сковывали зимой, да так, что медь трещала и, казалось, вот-вот лопнет от нестерпимого холода. В июльскую жару Солнце раскаляло его голову так, что к ней невозможно было прикоснуться. А в грозовые майские дни молнии одна за другой били ему прямо в лицо. И вопреки всем испытаниям он по-прежнему высился над замком, готовый выполнить любой приказ своего господина.

Прошло много лет, время состарило стрелка. От былого блеска ярко-красной меди не осталось и следа, и теперь с ног до головы он был покрыт тусклым зеленоватым налетом. Но зато — вот загадка! — не старился граф. Может быть, потому, что время незаметно летело в пору ночных забав, так и не прикоснувшись к нему. Может быть, потому, что всякого человека старят заботы, а у графа их и в помине не было. Так или иначе, но каждый новый день сулил ему безмятежный отдых, каждая ночь обещала яркий, буйный, бесконечно веселый праздник и, казалось, так будет вечно. Вечным казалось безоблачное счастье графа. Вечным казалось его всевластие, оберегаемое Медным стрелком.

Но однажды в чудную июньскую ночь, когда очередной пир был в самом разгаре, граф приказал устроить грандиозный фейерверк. И сотни искрящихся огоньков с громким шипением помчались вверх, сотни оглушительных разрывов потрясли небесную высь, сотни разноцветных вспышек озарили облака над замком.

Что и говорить, зрелище удалось на славу! Восторгу графа не было предела. И ему, и его зубастым «посланникам» казалось, что даже звезды блекнут на фоне фейерверка, что даже луна потускнела и скромным, все менее заметным пятном взирает с небес.

А ведь и в самом деле, звезды медленно таяли в вышине, и луна утратила свою былую яркость. Но истинной причиной тому был вовсе не фейерверк, а приближающийся рассвет.

Незаметно пролетела короткая июньская ночь, наступило утро. И вот уже вдалеке, на самом краю земли вспыхнула яркая, тонкая нить, словно струйка расплавленного металла пробежала над горизонтом. И тут же вся небесная лазурь заиграла розовыми всполохами, и золотые лучи распростерлись над облаками. И ослепительный диск Солнца неторопливо, степенно взошел над землей.

И тут же фейерверк утратил свою яркость. Ракеты, как и прежде, с шипением взлетали в вышину, слышались хлопки разрывов, но при этом ничего, кроме облачков серого дыма, не было видно. Огорчился граф, на Солнце обиделся.

— Проклятое светило! — гневался он. — Как же ты посмело такой праздник испортить?

— А зачем оно вообще нужно? — презрительно проворчал толстый бес. Пировать и без него можно.

— Никакого проку от него, — добавил тощий бес. — Один вред!

И вдруг граф вспомнил о Медном стрелке. "Вот кто сумеет погасить Солнце", — подумал он.

И тут же раскатистый гул медного лука раздался над замком, и острая стрела помчалась в небеса. Мгновение — и она исчезла из вида, но вскоре вернулась и на глазах у всех… поразила стрелка прямо в грудь! Стрела пробила медную статую насквозь, и она дрогнула, покачнулась, а потом и вовсе сорвалась с флюгера и рухнула к основанию башни.

Медный стрелок исчез. Вместо него на земле лежал совершенно седой умирающий старик. В его бледном, морщинистом лице граф узнал черты былого юноши, которого когда-то привез в свой замок…

Молва быстро разнесла весть о гибели Медного стрелка, и уже на третий день граф услышал доносившийся издалека барабанный бой. Барабаны грохотали и на Востоке, и на Западе, и на Севере, и на Юге — это соседи шли войной на графа, чтобы отомстить за свое унижение, за неоплаченные долги, за отвратительные выходки его болотных «дипломатов».

И тут граф неожиданно обнаружил, что давным-давно лишился своего войска, что рыцари давным-давно покинули его, а солдаты просто разошлись по домам, и некому защитить его от врагов.

И пришлось ему сбежать из замка, пришлось навсегда покинуть собственный дом, чтобы найти прибежище в лесах, чтобы укрыться от возмездия за содеянное зло. Следом за графом умчались и его болотные «дипломаты». И никто их больше не видел, все трое так и сгинули.

Правда, лет через сто после этого один лесоруб, засидевшись с приятелями в корчме, поведал им историю о том, как однажды в лесу, в самой чащобе, встретил двух зубастых коротышек, одетых в старые, изорванные парчовые камзолы.

С ним не стали спорить, хотя каждый решил про себя, что парень просто выпил лишнего, оттого и рассказывает небылицы.