"Дина Данович. Страсти по Анне " - читать интересную книгу автора

пела, целовала его фотографию на своем столе. Ему необходимо было вернуться
в казарму, и я не видела его. Но Николка каким-то чудом передал мне записку.
На клочке бумаги было торопливо нацарапано плохим пером: "Будем проходить
маршем мимо твоего любимого храма завтра в двенадцать пополудни. Николай".
Я видела его в строю, похудевшего и бледного. Несколько мгновений - и
мой бог, мой дорогой Ни-колка скрылся за спинами своих однокашников.

***

Весна пахнет теплой мостовой, солнечными закатами. Весна переполнена
звуками: криками извозчиков, грохотом экипажей по дорогам, людским говором,
лаем собак. Весна отражается на куполах храмов, золотит крыши домов,
переполняет сердце ожиданием.
Весна, как кошка, трется спиною о толстые стены старых зданий,
останавливается и смотрит вам в глаза с самых солнечных и сухих мест. Весна
перепрыгивает через лужи и грязь. Весна шепчет истории с греховным началом и
падением в конце. Хочется надеть легкие светлые одежды и раскрыть свою душу.

Глава 5

В мае к нам снова приехал Егорушка, но не надолго: нервы Александра
Михайловича не выдержали, когда он увидел своего кузена у моих ног с розами
в руках. Егорушку он выкинул, не церемонясь, вон. Розы выкинуть я не дала.
Александр Михайлович что-то долго говорил, потом буквально потащил меня
самым грубейшим и бестактным образом в мою же спальню и указал на иконы. Но
так нелепо, что против воли я рассмеялась. Он замолчал и вышел. Я же, еще
прижимая розы к груди, подошла к иконам и взглянула на суровые лики. В чем
моя вина? Нет вины! Нет! Нет! И нет! Я пожала плечами. Я не виновата, что
Егорушка в любовном пылу упал передо мной на колени, когда Александр
Михайлович выходил из кабинета!
О! Это говорила во мне часть крови, которую я унаследовала от матушки.
Маман сама молилась чрезвычайно любопытно, будто торговалась с Богом: я
отстою молебен, а уж ты, Господи, будь добр, сделай мне то-то и то-то.
Язычница! И я такая же!
Когда Таня ставила цветы в вазу, а я перебирала духи на туалетном
столике, вошел Александр Михайлович и заявил, что мы уезжаем на дачу.
- Просто прекрасно. Надеюсь, Егорушка не знает о вашем решении?
Александр Михайлович схватился за голову.
- Вы невыносимы, Анна.
- Когда мы поедем? - перебила я его, невольно сузив глаза.
- Двух дней вам будет достаточно, чтобы собрать вещи?
- Вполне.

***

За окнами шел дождь. Серый, навевающий тоску и зевоту. Разумеется,
поездка будет отложена на несколько дней. Александра Михайловича не было
дома, впрочем, почти, как всегда, днем. Скучно. На досуге я решила подумать
о своей супружеской жизни. Занятие не из приятных, особенно в дождливый
день.