"Дина Данович. Страсти по Анне " - читать интересную книгу автора

Я постучала в кабинет супруга. Ответа не последовало. Я постучалась
чуть сильнее, а потом приоткрыла немного дверь.
- Александр Михайлович, к вам можно войти? - спросила я, забыв про
мокрые ноги.
- Анна? Это вы? Что вам угодно?
- Что-то случилось?
- Нет, Анна, нет. Почему вы спросили?
- На вас лица нет! Я беспокоюсь.
- Анна, когда случается что-то, вы обычно не замечаете. Почему
спрашиваете о каких-то глупостях?
Он стоял посреди кабинета, отвернувшись от меня, курил. Я не любила,
когда он курит. Не переносила запах табака. Стол был завален, как всегда,
бумагами, книги в шкафах просвечивали темными корешками. Было полутемно.
- Александр Михайлович, скажите, на самом деле все в порядке?
- Анна, я все вам сказал. Возможно, я задержусь за работой и опоздаю к
ужину, не ждите меня, пожалуйста.
Я вышла.
- Что там? - обеспокоенно спросила Таня.
- Ничего не сказал, - пожала плечами я.

***

С утра ко мне в комнату торопливо постучала в дверь Таня.
- Входите, - но она была уже в комнате, волосы ее были растрепаны, в
покрасневших глазах стояли слезы.
- Таня, что произошло? - Я быстро встала, усадила Таню на кровать. -
Говори! - приказала я.
- Господи, - и слезы закапали на темный подол платья.
- Говори же, что произошло? - вцепилась я ей в плечи.
- Николай Николаевич!..
- Что? Что с Николкой?!!
- Ранен! В лазарете он! Господи!
- Как ранен? Таня! Прекрати реветь. Говори, - но у меня самой уже
начиналась самая настоящая истерика.
- Ранен! Говорю, что знаю! Он в лазарете!
- Откуда ты знаешь?! - я уже сорвалась на крик.
- Александр Михайлович звонили! Я говорила с ними.
- Где Николка сейчас?
- В лазарете их военном, я больше ничего не знаю. Господи, что будет!
- Одеваться! - приказала я. - Темное платье, и прикажи, чтобы Савелий
отвез меня.
- Нет Савелия, он с Александром Михайловичем.
Я металась по комнате, сталкивалась с Таней, бестолково перебирала
чулки. Кружевные юбки были так накрахмалены, что по жесткости напоминали
картон. В висках стучал страх, пальцы дрожали. Я отдернула на ходу кисейные
занавески. Солнечный день, а мой единственный близкий человек... умирает.
Нет!!! Господи, только не это! Не дай смерти! Прости! Спаси и сохрани!
Наконец! Я, кажется, одевалась год!
Выбежала на крыльцо, помахала бархатной черной перчаткой извозчику,
назвала адрес училища.