"Владимир Михайлович Данилов. Магелланы с берегов Неженки " - читать интересную книгу автора

ему не удастся, и присмирел.
Зазвенел звонок на урок, и мальчишки потащили Веньку в его класс. Возле
стенгазеты они остановились и, прикрывая Рюхина со всех сторон, принялись
вслух читать заметки. Но едва дверь учительской отворилась и в коридоре
показались учителя, ребята втолкнули Веньку в класс и разбежались. Следом за
Венькой в шестой "Б" вошел Виктор Петрович.
В дурацком колпаке, с мокрым бантом на шее и связанными руками Венька
стоял возле своей парты и улыбался, а ребята пыхтели, давясь от смеха.
Виктор Петрович удивленно посмотрел на Веньку, затем подошел к нему,
снял бумажный колпак и прочел: "Благодарю за науку!"
- Это кого же ты, Рюхин, благодаришь, уж не меня ли?
- Ага... - не разобрав в чем дело, согласился Венька, но тут же,
заметив надпись на колпаке, поспешно добавил: - То есть их... Это они мне...
Пока Витька Сорокин и Петька Тюрин развязывали руки своему дружку,
шестой "Б" грохотал от хохота. Ребята сразу догадались, что Веньке досталось
за Лушина.
С того дня у Толи с Венькой стычек больше не было. Венька понял, что на
Толиной стороне все ребята, и рукам воли не давал. Но зато каких только
дразнилок не придумывал он Лушину, да только не приставали они к нему.
Но сейчас, встретив Толю, Венька не собирался упускать удобного случая.
Он как старожил Ташкан должен был представить новенькому своего нелюбезного
однокашника.
- Олави! Это Луша - девчачий пастух. Он у нас - дых-пых, "музыкальное
сопровождение", знаменитый баянист. Учится в шестом, а уже без пяти минут
композитор. Все понятно?
Толя почувствовал, как у него, несмотря на мороз, вдруг загорелись уши.
Уж где-где, а в присутствии мальчика из Финляндии он не ожидал услышать от
Веньки такое.
- Дурак ты, Венька! - проговорил Толя и, поправив на плече ремень от
баяна, зашагал к школе.
Олави сосредоточенно смотрел Толе вслед, силясь понять, что говорил
Венька и почему этот мальчик с баяном, которого он уже видел однажды в
школе, обозвал Веньку дураком.
За две недели, которые Олави провел в Советском Союзе, он еще не успел
привыкнуть к новой обстановке. К каждому слову он относился настороженно и
порой не мог понять, говорят ли ребята серьезно или в шутку. Его удивляло и
то, почему все ребята в школе относятся к нему так, словно он им самый
лучший друг. В первый день, как только он пришел в школу, пятиклассники, с
которым он начал учиться, подарили ему столько тетрадей, автоматических и
цветных карандашей, что ему теперь этого добра хватит до конца учебы.

Необычно сложилась судьба у Олави. Он родился в Финляндии. Его дед -
старый финн - еще до Октябрьской революции был на царской службе. А после
революции, когда Финляндия отошла от России и стала самостоятельной страной,
дед построил в Хельсинки небольшой дом и занялся торговлей.
Дядя Олави - Суло Иванович Лесонен - работал на одном из заводов
Петрограда. Во время Октябрьской революции он вместе с красногвардейцами
охранял в Петрограде Смольный, где работал Владимир Ильич Ленин.
- Это мой старший сын Суло попросил у Ленина, чтобы маленькая Суоми
жила, как ей хочется, - любил рассказывать старик Лесонен своему внуку.