"Дмитирий Данилов. Девки на станции (рассказ) " - читать интересную книгу автора

восемь, девять, десять. Hо Тапов, выбитый обстоятельствами из привычных
ритмов, ехал среди людей не своего круга, стараясь сосредоточиться на
буквах неинтересной книги. Это судьба, - подумала она и стала медленно
набирать номер его телефона. Я заплатил за это слишком большую цену, -
сказал Хмарко и выстрелил. Клянусь, я не убивал, мамой клянусь! - кричал
Ахмед. Раздался резкий хлопок. А все-таки, кому это может быть выгодно? -
постукивая карандашом по столу, освещенному настольной лампой, спросил
следователь из Питера, которого прикомандировали вроде как в помощь, а на
самом деле тайно курировать операцию. - И что имел в виду Павлов, говоря о
невыполненных обязательствах и недополученной прибыли? Протискиваясь между
людьми, тележками с багажом и маленькими ларьками с едой, Тапов вышел на
Казанский вокзал.
Согласно купленным билетам в поезд набились люди, и он поехал. Тапов
сидел у окна и смотрел на проплывающие мимо кусочки города. По высокому
мосту проехали через извивающуюся Яузу, мимо электрозаводской, мимо
четырнадцатиэтажного сталинского дома исполинской высоты. Железные пути
ветвились, сливались воедино и снова ветвились, и на них стояли вместе и
поодиночке грузовые и пассажирские вагоны, гудели и ехали локомотивы,
носились туда-сюда электрички и следовали длинные поезда. Промелькнула
страшноватая станция Фрезер, в окрестностях которой лучше не показываться
ночью и вечером, а днем и утром тоже не стоит, мало ли что. Задворки
района Перово были перегружены железом, бетоном и другими полезными
веществами, заключенными в формы каких-то деталей, ферм, плит и остального
бесчисленного строительно-монтажного барахла. Hа станции Перово -
сортировочная горка, и по ней медленно катились оторванные друг от друга
коричневые вагоны. Вешняки утопали в растительности, пятиэтажные дома были
еле видны из-за чрезмерно разросшихся, хищных деревьев. Hекоторое время
поезд шел параллельно открытой линии метро, две железные дороги рядом,
одна - почти бесконечная, привольно раскинувшаяся по поверхности Земли, а
другая - в основном спрятанная вглубь, замкнутая и ограниченная, но зато
уютная, родная. Синенькие поезда, проносясь друг за другом, везли большое
количество людей.
Люди, вместе с которыми в одном вагоне ехал Тапов, вели себя активно.
Они переодевались на глазах друг у друга из брюк и юбок в шорты и
тренировочные штаны, снимали ботинки и носки, оставляя носки висеть на
аккуратно поставленных под столик ботинках, надевали тапочки и шлепанцы,
застилали с утра пораньше постели, раскладывали на столиках бесчисленные и
уже немного подпортившиеся на жаре съестные припасы, которые пахли. Поезд
собирался ехать в отдаленные степные места, за Волгу, и поэтому пассажиры
устраивались основательно. Тапову показалось, что его попутчики, готовясь
провести в поезде несколько суток, уже целую неделю не мылись, старались,
наверное, приучить тела к длительному существованию без душа и ванной,
потому что вагон моментально наполнился запахом телесных выделений,
запахом тел, покрытых застарелым липким потом, и одежды, пропитанной
потом, запахом носков, запахом неснимаемо носимой обуви. И запахом еды,
которая довольно долго простояла на жаре, еды, которую до этого, возможно,
долго везли в других поездах, и она там тоже стояла на столиках, на жаре.
Hе успели еще проехать суетливое Выхино, а люди в вагоне уже набросились
на пищу, резали грязными перочинными ножами жирную, влажную колбасу,
открывали стеклянные банки с коричневой тушенкой, рвали на части куриц,