"Всеволод Данилов. Бизнес-класc " - читать интересную книгу автора

любит пошутить его зам Лавренцов, мужской член - это тот же самый кран. Если
не работает, то ржавеет или хиреет. Стало быть, безнадежно захирел.
Поскольку отношения с супругой за последние годы зашли в такой полный аут,
что даже воспоминание о ней перетряхивало Коломнина, будто при звуке ножа,
скребущего по сковородке. В этом году исполнялось двадцать лет их браку. И
из них, быть может, два-три можно было бы назвать счастливыми. Да и то
скорее такими они кажутся на фоне последнего, совсем уж паскудного
десятилетия. Друзей и сослуживцев домой он давно не приглашал. Тот же
Лавренцов, любитель задать тонкий, нетрадиционный вопрос, побывав у них в
доме, брякнул: "За что ж вы так друг друга-то изводите? Гляди, инфаркт, он
промеж вас бродит". А в самом деле, за что? Свою вину перед женой Коломнин
осознавал доподлинно. Вина его была серьезна и неизгладима: не любил он ее.
И понял это еще до брака. Но тут узналось о беременности. Взыграло чувство
долга. Решил, что притерпится. Не притерпелось. Потому что и гордая Галина,
поднесшая себя вихрастому оперу ОБХСС как высший подарок судьбы, быстро
почувствовала, что женились на ней из жалости. И, уязвленная, не простила. В
ней словно жили две женщины. Первая - мечтательная, порывистая. Вторая -
нервическая, вспыльчивая, беспричинно раздражительная. К сожалению, с
возрастом первой становилось все меньше, второй все больше. И это стало
необратимым. Одно случайное слово, неловкий жест, упавшая с вешалки шляпа, -
все становилось искрой, воспламенявшей Галину Геннадьевну лютой,
необъяснимой с позиций формальной логики неприязнью к супругу. Да и сам он
не мог, как прежде, сдерживаться и часами отмалчиваться среди потока
упреков. Вот так и просуществовали они эти двадцать лет, отнимая их друг у
друга. Зачем? Тоже хороший вопрос. Дети выросли. Сыну-студенту двадцать
первый. Да и дочь, перейдя в восьмой класс, все чаще поглядывает на
родителей с эдаким насмешливым недоумением. В последние пару лет они с
женой, кажется, и вовсе перестали спать в одной постели. Возможно, за эти
годы у нее были любовники. Хотя бы чтоб отомстить. Такой уж характер! А вот
за мужа она не тревожилась. Легко отпускала в бесконечные поездки. И даже,
как теперь, - в отпуск. Потому что изучила его лучше, чем сам он себя. И
знала это его основное качество, ставшее проклятием, - постоянство. Не
получались у него, как у других, легкие, дабы потешить плоть, скользящие
связи. Сидело что-то внутри и - не пущало.
- Да брось переживать, Серега, прорвемся! - Ознобихин с размаху шлепнул
его по плечу, и Коломнин, встряхнувшись, обнаружил себя застывшим у воды.
Причину остолбенелости его Николай понял по-своему, решив, что тот
продолжает переживать последнюю стычку. - Я тебе мудрое слово скажу, а ты
послушай. То, что ты за банк болеешь, про то все знают. Но при этом нужно
сохранять как бы чуть-чуть люфт. Понимаешь?
- Нет.
- Вот в этом твоя проблема. Потому что банк и бизнес вообще - это
все-таки не совсем жизнь. Это чуть-чуть игра. Вроде как в футбол гоняем:
пыхтим, толкаемся, чтоб победить. Ноги друг другу в азарте отрываем. А потом
дзинь - матч закончился. Обнялись и пошли вместе пивка попить. Без обид. А
ты сам сердце рвешь и других мордуешь. Можно ведь нормалек существовать:
поляны для всех хватит. А можно и - лоб в лоб, - Ознобихин жестом приказал
одному из тайцев подогнать к нему мотоцикл. - Ну, что, сгоняем на пари?
- Запросто, - Коломнин в свою очередь привычно оседлал соседний
транспорт.