"Григорий Петрович Данилевский. Сожженная Москва (исторический роман)" - читать интересную книгу автора

Польщенная княгиня забыла страх. Ей вспомнился Париж, тамошние
знаменитости, запросто бывавшие у нее.

- Моя парижская знакомая, мадам де Сталь, представьте, граф, -
произнесла она, - уверяет, будто Бонапарт - полный невежда,
грубиян и отъявленный лжец. Не чересчур ли это? Я не так
начитанна, как вы, что вы на это скажете?

- Сущая правда, - ответил, склонясь, Растопчин. - Наполеон и
Меттерниха считает великим государственным человеком только
потому, что тот лжет ловко и хорошо. Я давно твержу, но со мной
не соглашаются, Бонапарт - низменная, завистливая душонка, ни
тени величия. По воспитанию - капрал; настоящее образование почти
не коснулось его. Он ругается, как площадная торговка, как
солдат; ничего дельного и изящного не читал и даже не любит
читать.

- Но мадам Ремюза, я у нее видела его... она хоть пренапыщенная,
а умница и в восторге от него...

- Еще бы, дочь его министра! О, это новый Тамерлан... Ему чужды
высокие движения сердца и узы крови, а вечная привычка
притворствовать и рисоваться вытравила в нем и остатки правды. Да
что? По его собственному признанию, обычная мораль и всеми
принятые приличия - не для него! А недавно он выразился, что он -
олицетворение французской революции, что он носит ее в себе и
воспроизводит; что счастлив тот, кто прячется от него в глуши, и
что, когда он умрет, вселенная радостно скажет: уф!

- Но за что же, за что он против нас? - спросила встревоженно
княгиня.

- Уж сильно его баловали в последнее время, а потом отказали в
сватовстве с великой княжной Екатериной Павловной: вот за что. А
ведь он гений; по приговору газетчиков и стихоплетов - неизбежная
судьба услужливой Европы... Как можно было так поступить с
гением? Вот он теперь и твердит перед громадой Европы: Россия
зазналась; отброшу ее в глубь Азии, дам ей пережить участь
Польши. По совести, впрочем, сказать, я убежден: мы не погибнем.

- Неужели? - обрадованно спросила княгиня. - Утешь меня!

- Вот что, матушка Анна Аркадьевна, скажу я вам, - произнес опять
по-русски Растопчин. - Наша Россия - тот же желудок покойного
Потемкина: она в конце концов, попомните меня, переварит все,
даже и Наполеона...

- Что же, граф, делать нам теперь?

- Что делать? - произнес Растопчин. - Никому я этого, княгиня,