"Юлий Даниэль(Николай Аржак). Человек из МИНАПа (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Армянова. Близоруко щурясь, сна улыбнулась председателю.
- Я хотела бы задать несколько вопросов студенту Залесскому. Скажите,
Залесский, что побудило вас сделать это странное антинаучное заявление? Я
имею в виду предполагаемый пол ребенка. Меня это интересует чисто
психологически. Ведь не может же быть, чтобы вы сами верили в эту басню?
- Это не басня, - сказал Володя. Он оглянулся. На него глядело огромное
многоглазое лицо собрания. Оно дрожало, дробилось, причудливо менялось,
как стеклышки в калейдоскопе, переливалось насмешкой, сочувствием,
злорадством и недоумением. "Сволочи, - подумал Володя. - Что делать? Ведь
выгонят, с волчьим билетом выгонят"...
- Это не басня, - сказал он. - Никакой я не Дон-Жуан, а что брюки узкие,
то это все носят...
- Не все, - перебил его комсорг. - Не все... Но ему не дали говорить.
- Не мешай!
- Поговорил и хватит!
- Рассказывай, Залесский!
- Ти-ше! - надрывался секретарь бюро. - Говори, Залесский. Только по
существу - о брюках мы и в газете прочтем, если надо...
- Я не Дон-Жуан, - продолжал Володя, - а если женщины просят, я отказать
не могу...
На аудиторию пала лекционная тишина.
- Я, товарищи, обладаю такой способностью. Но я сам первый никогда не
лезу. Они сами звонят и телефоны оставляют. У меня свидетели есть, -
взвизгнул он неожиданно. - Спросите сами, если не верите! - он выхватил из
кармана записную книжку. - Кранц Вера Ивановна - К6-32-11! Савченко Лариса
Михайловна - Д7-11-81! Леселидзе Тамара Георгиевна - Ж2-37-19, добавочный
2-02! Хавкина Лия Эрнестовна... Ратнер Василий Сергеевич, спросить Ольгу
Харитоновну... Все! не жалко... Мальчика, девочку - мне все равно...
Все время, пока читали заявление Княжицкого, пока гремел директорский бас,
пока праведным гневом захлебывался комсорг IV курса и выкрикивал Володя
Залесский, все это время парторг института, Дмитрий Петрович Бронин, сидел
молча, чиркая карандашом в блокноте. То, что он услышал, не было для него
новостью; недаром у него состоялся длительный разговор с обиженным
Княжицким, недаром он беседовал с убитой горем Анной Львовной и посетил на
дому Веру Ивановну Кранц.
С самого начала этой загадочной истории он чувствовал странное смятение и
неуверенность - как поступить? Раньше чутье никогда не обмановало его, а
сейчас он колебался, как колеблется игрок в "21", набравший пятнадцать
очков: прикупать ли? Хорошо, если картинка или шестерка, а вдруг не то?
Вдруг явится какой-нибудь туз и скажет: "Перебор! Перебор, товарищ Бронин!
Недодумали, перегнули палку!" Он набрасывал тезисы своего выступления, но
мысли его текли сбивчиво и непоследовательно: "В то время как партия и вся
наша общественность уделяют всемерное внимание укреплению советской семьи
- а эта самая Княжицкая совсем даже недурна - поступок комсомольца
Залесского находится в вопиющем противоречии со всеми этическими нормами -
как же он всё-таки это делает, чёрт побери?! - глупейший предлог, которым
он воспользовался, чтобы обмануть бдительность молодой женщины - надо было
заставить парня выложить все его приемчики - нравственность - не пустое
слово, и мы не позволим - в самом деле, родить мальчишку, а то "всем бы
молодец, только девичий отец" - дело Залесского значительно глубже и